На Одри было простое белое платье из хлопка. Элиот ни разу не видел ее в белом, и почему-то ему стало немного страшновато. Бледная кожа, серебряная седина… Одри выглядела так, словно сошла со старинного гобелена.
Элиоту на ум пришло единственное слово: «царственная». Совсем как богиня.
Она вошла в комнату, и иллюзия отчасти развеялась.
Одри могла быть царицей и богиней, но была ли она его матерью?
Да, была.
Элиот бросился к ней навстречу, раскинув руки, но вдруг растерялся, потому что она стояла, не двигаясь с места, озадаченная его эмоциональностью.
А потом протянула к нему руки и обняла его.
Это было почти настоящим объятием. Если закрыть глаза, то можно представить, что в нем есть тепло и любовь.
Одри нежно покачала Элиота из стороны в сторону и бережно отстранила. Она подошла к Фионе и обняла ее.
Она сделала это с нежностью, но все же не так, как обнимала Элиота. Между Фионой и Одри все еще существовала некая преграда, но в этом не было ничего плохого. Нечто вроде прослойки взаимного уважения, которого раньше не существовало.
— Где ты была? — спросил Элиот.
— Занималась приготовлениями к переезду, — ответила Одри. — Не можем же мы до конца жизни ютиться в мотеле, правда? Спасибо вам, и тебе тоже спасибо, Сесилия. Очень хорошо, что вы все рассортировали и уложили в фургоны.
— Так куда же мы едем? — спросил Элиот.
Си кашлянула.
— Ах да, — сказала Одри. — Кажется, у Сесилии что-то для вас приготовлено. А потом мы все обсудим.
Си просияла и поспешила в ванную, откуда вернулась с коробкой для торта.
— С днем рождения, мои дорогие!
Стоило Фионе увидеть коробку, как в ее глазах сразу отразилось отчаяние, но Си быстро открыла коробку и показала, что внутри. Это был морковный торт.
— Не бойся, — прошептала Си, — никакого шоколада.
Фиона не сумела скрыть облегчения.
Си поставила торт на стол, вытащила из кармана коробочку с тридцатью маленькими свечками и воткнула их в сливочно-сырный крем, которым был покрыт торт.
— Мы ведь так и не закончили ваш праздник, — объяснила детям Одри. — А я не могу допустить, чтобы ваш день рождения не был подобающим образом отмечен.
Элиот не мог поверить, что Одри и Си вспомнили о прерванном празднике.
— А теперь зажжем. — Си открыла коробок спичек, достала одну спичку дрожащей рукой и чиркнула. В ее темных глазах отразился огонек.
— Может быть, лучше… — начал Элиот.
— Позволь мне, — с улыбкой сказала Одри и добавила: — Пожалуйста, позволь мне зажечь свечи, Сесилия.
Си кивнула и протянула ей горящую спичку.
Одри быстро прикоснулась огоньком ко всем свечкам. Спичка догорела почти до кончиков ее пальцев, но она успела погасить ее.
— А теперь, — сказала Одри, повернувшись к Элиоту и Фионе, — пора загадать желания.
Элиот и Фиона шагнули к столу. Элиот посмотрел на сестру. Что она загадает? Проводить больше времени с Робертом? Новые наряды?
Нет. Он был почти уверен, что они загадают одно и то же.
Фиона понимающе кивнула, они наклонились к торту и дружно подули на свечки.
Элиот пожелал, чтобы у него была мать, которая его обожает, и отец, который им гордится, и сестра, которая над ним подшучивает и с которой они вместе переживают разные приключения, а еще — дюжина тетушек и дядюшек, кузин и кузенов… словом — семья, настоящая семья.
Конечно, эта семья никогда не будет идеальной. Но есть ли на свете идеальные семьи?
Огоньки качнулись и погасли — кроме одного, который замерцал и загорелся снова. Фиона и Элиот поспешно дунули на него снова и погасили.
Почти получилось.
— Давайте поедим, — предложила Фиона. — Ужасно хочется есть. Впервые за несколько недель!
— Прекрасно! — Си радостно хлопнула в ладоши. — Сейчас принесу тарелки.
— Погодите, — вмешалась Одри. — Это еще не все.
— Ох, какая же я глупая, — спохватилась Си. — И как я могла забыть о самом главном?
Она выдвинула ящик комода и достала два больших свертка, обернутых коричневой бумагой.
— Остальные подарки, — объяснила Одри.
Си положила свертки на стол — один перед Элиотом, другой перед Фионой. Конечно, с подарочными упаковками у Си было не очень. Обычные бумажные пакеты для продуктов, закрытые скрепками.
От волнения у Элиота засосало под ложечкой. Он поднял сверток. Он оказался не слишком тяжелым и мягким. Одежда. Наверняка. Пакет был почти полным — значит, целая смена одежды.
Может быть, наконец он получит в подарок одежду, купленную в магазине? Может быть, даже джинсы, в которых он будет выглядеть как все его ровесники — то есть, может быть, он будет выглядеть… круто?
— Ну, давайте! — поторопила их Си. — Просто не терпится увидеть, какие у вас станут лица.
Элиот попытался осторожно разогнуть скрепки, чтобы пакет остался целым.
Фиона мучиться не стала. Она оторвала верхний край и сунула руку в пакет.
— Ой, какое все мягкое! — воскликнула она в восторге, заглянула в пакет, и на лице у нее отразилось изумление.
Элиот перестал сражаться со скрепками и разорвал свой пакет.
Как он и думал: одежда из магазина.
Все было аккуратно отглажено и сложено: две пары брюк — одни легкие, в клеточку, вторые темно-синие, шерстяные. Джинсов, правда, в пакете не оказалось. И все равно эти брюки были в миллион раз лучше тех, которые для него шила Си.
От этой мысли ему стало немножко стыдно. Ведь Си старалась изо всех сил…
— Ничего не понимаю, — пробормотала Фиона и вытащила из пакета чулки, туфли, две клетчатые юбки и две белые блузки.
В пакете Элиота кроме брюк лежали две белые рубашки — одна с длинными рукавами, вторая — с короткими, а также кожаные туфли и даже новые носки. А на самом дне пакета — темно-синий пиджак-блейзер.
Первым делом Элиот вытащил блейзер. На нагрудном кармане он увидел нашивку в виде герба. Посреди красивых завитушек красовался щит, а над щитом — шлем и меч. Под щитом — спящий дракон. Посередине щита оскалившаяся волчья голова, крылатый шеврон и золотой скарабей.
А под всем этим были вышиты слова: «ПАКСИНГТОНСКИЙ ИНСТИТУТ, ОСН. 1642».
У Элиота словно пол ушел из-под ног. Новая одежда вызвала у него восторг, но что-то в ней было не так.
Фиона тоже рассматривала девичий пиджак, на котором имелась точно такая же нашивка. Она бросила встревоженный взгляд на брата.
— Гмм… — протянула она. — Все очень красивое. Правда, красивое. Но что это такое?
