Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 189
повела плечом, не ответила. Стала смотреть в окно, в темень.
– Где ж он теперь?
– Я ж говорю: сплыл. В море кантуется, вторым механиком на СРТ. Ну, может, ещё и вернётся… ненадолго. Ему про меня такого наговорили – как ему совсем вернуться?
– Это ты в море ходила – его тоже хотела увидеть?
Клавка ещё сильней покраснела.
– Не надо про это. Да и не вернётся он. Это ему снова надо в меня влюбиться. А я уже не та, понял, рыженький? Ты от меня уже одно воспоминание застал.
Клавка улыбнулась – так что я увидел у неё два золотых зуба сбоку.
– Сколько же тебе?
– Двадцать шестой грянул.
– Да, старуха!
– Всё-таки не восемнадцать.
Вот на чём ты нагрелась, я подумал, вот о чём говорила тогда, на «Фёдоре»: «А что нам такого хорошенького впереди светит?» Я его ни разу в глаза не видел, не знал о нём ничего, но вдруг такую злость к нему почувствовал! Какое ему до нас дело – раз он ушёл? За что такая почесть ему, что Клавка его ждёт и мучается, и у нас с нею ничего быть не может?
– Сколько же ты с ним прожила?
У неё дрогнули губы, и она ответила не сразу:
– Три года. Без семи экспедиций.
Я допил пиво и отставил бутылку.
– Ты когда вернёшься, Клавка?
– А ты – когда в море уйдёшь?
– Неделю отгуляю. В следующую пятницу «океан» отойдёт.
– Я раньше той субботы не вернусь.
Я подумал: это ты сейчас решила. Если б я воскресенье назвал, ты бы сказала – понедельник. Ну, так – значит, так. Встречаться нам вроде бы и ни к чему.
– Я те деньги, что мы говорили, тебе в общежитие снесла. Спросишь у тёти Санечки, кладовщицы.
– Хорошо.
Так вот вышло – как будто я об них спрашивал, когда могу получить. Ну, ладно, значит, нас больше ничего не связывало.
– Проводишь меня? – она попросила. – Раз уж я тебя встретила.
Я взял чемодан.
– Нюрка, салют!
Мы вышли на террасу. Здесь тоже намело снега, на каменных перилах наросли бугры. Клавка смела варежкой снег с перил, вспрыгнула и села. Чемодан я ей поставил под ноги. Внизу под нами блестели рельсы, а дальше спуск начинался к Рыбному порту, и там виднелись в клочьях пара трубы и мачты и стоячие огни в чёрной воде – длинными разноцветными нитями.
Паровозишко, кое-где забросанный снегом, приволок вагоны-коротышки – как раз они остановились под на-ми. На крышах у них и на стёклах блестел иней. Клавка поглядела на эти вагоны и вздрогнула.
– Там топят хоть?.. А может, это ещё и не мой?
В вагонах зажёгся матовый свет, проступили узоры на стёклах. Чёрт знает, топили там или нет. Человечков тридцать, с чемоданами, с мешками, потащились на посадку.
– Твой, североникельский, – сказал я Клавке. – Затопят ещё, он только из депо вышел.
Больше мне нечего было ей сказать. Впрочем, осталось кое о чём спросить.
– Тогда – всё обошлось?
Клавка поняла.
– Ну вот, зачем тебе про это думать. – Отвернулась. – А может, от тебя бы и стоило заиметь?..
– Что б ты с ним делала?
– Что с детьми делают? На ножки бы подняла… Чего смеёшься? А вообще-то и правда – туман у меня в голове. Ты меня не очень-то и слушай. – Она опять поглядела на вагоны и вздрогнула. – Ну, прощай. Запомнишь меня всё-таки? Хоть у нас и недолго любовь была…
– А недолго и нужно.
Она мне посмотрела в глаза.
– Неужели так? Было что-то – и хватит?
Хотела улыбнуться насмешливо – и не смогла, губы задрожали, и улыбка вышла горькая, жалкая какая-то. Мне тот коридор вспомнился, длинный и пустой, по которому она с такой же улыбкой шла – медленно и как пьяная, шаркая туфлями по ковру. И прошла мимо, и я даже не окликнул. Так и теперь – не окликну. Вот такую, растерзанную, и отпущу – в холодную эту дорогу, к чужим на похмелье. Не рады же они ей – если такое с мужем… Бог ты мой, есть же и её силам конец – и я плеча не подставлю. Я буду о ближних рассуждать, а этой, самой мне близкой, не помогу ничем. И кто же я после этого, за какие ж такие доблести мне это хоть когда-нибудь простится? А я вам скажу, кто я. Третий. Который должен уйти.
– Нет, – я помотал головой. – Ты не обижайся… Я, наверно, не так сказал. Сама ты не знаешь, сколько ты для меня успела сделать – в считанные эти часы: может, мне на все мои годы хватит. Ну, так уж оно случилось, что я не сразу тебя узнал, оттого и расстаёмся, – и кто же тут виноват, если не я?
– Может быть, оба мы…
– Может быть. Но, не знаю, как ты, а я бы ничего не хотел переиграть. И могло ведь худшее случиться – мы б состарились, а так и не встретились… Нет, всё было надо! Вот с этим – езжай, Клавка, счастливо тебе. А будет худо, не дай бог, или пусто, как ты сказала, тогда позови только – я примчусь. Мы же с тобой знаем, как это бывает: вот уже, кажется, ничего тебе не светит – и ангел не явится, и чайка не прилетит, – ан нет, кто-то всё же и приходит. Я
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 189
