рамках конторы с персоналом. В самой неприятной частности, вовлек невинную и неопытную девицу Крохину Эллу в исполнение провокации, не предупредив, что бедняжка может вызвать огонь на себя, точнее – химические средства поражения. На самом деле, Штурман (он назвал себя Антоном практически без фамилии, что отдавало недостоверностью) признался в покаянии, что просто не додумал, хотя должен был. Не учел разнообразный человеческий фактор.
Мне было внятно, что мужик основательно заигрался в сыщики-разбойники, что с не совсем взрослыми пацанами бывает сплошь и рядом. Добро бы дело кончилось конфузом и вполне поделом, но нет, пострадала девушка, что для нашего брата, обладающим минимальным сознанием – стыдно и горько, а главное унизительно. Но даже не это – самое постыдное, мыслил я попутно с креветками, глядя на собеседника и соответчика по неприятностям подруги Кати. Что касается меня, то мы с «Аргусом» и Соней тоже наваляли достаточно. Много чего не учли, вовремя не вмешались, и все подобное прочее – однако наши ошибки шли от издержек профессии, что бывает со всеми. Однако партнер Штурман ввязался в чужие дела отнюдь не по необходимости и не «по просьбе трудящихся», как определяли в старину, но по лихости и без спросу, как полный лох и чайник. Хотел друг-кавалергард без имени показать незнамо кому, что устроит дело с легкостью, всем на радость и себе на любование, покрасоваться затеял перед девушками разных возрастов. Теперь не знает, куда деваться и как публике в глаза смотреть. Девушек, при том оказалось избыточно много на одного кавалергарда!
Однако под негласным сопровождением моих укоров покаянные речи спутника иссякли и плавно перетекли в дерзкое предложение. Я сам подумывал о чем-то подобном, но оставлял в мечтаниях, полагая, что они несбыточные – ан нет! Семь бед – один ответ, предложил за поздним завтраком кавалерист-авантюрист, соблазнитель хренов! Пока партнерка Катя не знает о печальных событиях в своей конторе – то душа у нее не болит, следовательно, свои зарубежные дела она устраивает в спокойствии и деловых настроениях, не так ли? Так не лучше ли задержать детку в счастливом неведении, пусть живет спокойно, пока может. Информация о коллапсе и криминале в офисе никуда не уйдет, а время может сгладить острые углы. В придачу к дерзкой идее партнер «Штурман» поручился, что девушка Элла Крохина жаловаться не станет и добираться до начальницы с претензиями не думает, ей не хочется вспоминать о неприятном, хочется забыть. Если и «Аргус» присоединится на время к заговору молчания, то ничего особенно худого ни с кем не приключится – самое худое на данный момент уже состоялось. Во всяком случае, добавил к предложению змей-искуситель, если Катя сама не поинтересуется, то с дурными вестями лучше не спешить, или не так?
Я помедлил с ответом, испросив время на размышление, хотя догадывался, к какому результату они приведут – все мы люди, лишних тревог себе никто не желает, тем более держать ответ за содеянное никто не стремится. Пока я думал и ел морепродукт без аппетита, спутник по деловому ланчу внес следующую новость.
Мол, в рамках компенсации ущерба конторе и чувствам Кати он замыслил и почти исполнил предприятие, могущее ее сильно обрадовать и ободрить душевно. А именно. Если я в курсе жизни нашей подопечной в течение почти двух десятков лет, то знаю, что наиболее счастливой жизнь «Катюши» была в рамках издательства «Факел», где она приносила посильную пользу обществу и развивала свою незаурядную личность – все шло в одном флаконе. Теперь издательство в полном упадке, служит прачечной-отмывкой для неприличной обналички, но это вполне поправимо. Отмыть предприятие от прошлых грехов, воспользоваться деловой площадью в два этажа из трех и скромно наладить книгопечатание, близкое Катиному сердцу – за тем дело не станет. К большому сожалению, с особняком на Сретенке, наверное, придется проститься, слишком громким был скандал, зато издательство будет в полном ведении Кати, пусть делает, чего душа пожелает. Издает книги или организует консалтинг, или все вместе взятое. Директор может остаться прежним, очень милая дамочка по имени Ванда, остальной штат Катя наберет сама. И название сможет переменить еще раз, там выпал в осадок некий «Светоч». Израильский гражданин Изя Биц, нынешний владелец оказался стойким великорусским патриотом, а Кате совершенно не обязательно.
Я, то бишь мы с «Аргусом», встрепенулись, почти убаюканные бизнес-мечтанием, откликнулись на пошлое прозвание «Светоч» и отталкиваясь от него, спросили разъяснений на тему: насколько реальны в будущей жизни упомянутые «светочи-конфеточи» либо сие мечты со звуками для утешения пострадавшей Кати. Когда она обнаружит, что нынешним бизнесом мы распорядились без спросу и консалтинга с ее стороны. Собеседник срочно съел последнюю креветку и сознался, что ведет переговоры с Изей Бицем, дела подвигаются успешно, Кате пока знать рановато. Во всяком случае планируются перемены и значительные подвижки. Если мне интересно последнее, то можно справиться в организации «крышевания», если говорить в просторечии.
Нельзя сказать, чтобы я поперхнулся информацией, но к глубокому сожалению в процессе дальнейшего завтрака я думать о Катиных делах с чувствами перестал, забрезжило нечто совсем иное. Если не к ночи, а среди белого дня упомянуто «крышевание», то информация приобретает иной оборот – отнюдь и предельно. Наша крыша – это святое, и если кавалергард Штурман имеет на нее выход, то слушать надо в оба уха и думать не о лирике, а напротив – беспокоиться насчет собственных насущных дел.
Для этого был брошен надобный намек – о чем я догадался много после того, в процессе попал под обаяние самозваного Антона, надо сознаться, хотя и горько. Имелись в упомянутой личности скрытые резервы не только для дамского глаза, вот что оказалось, или мы с «Аргусом» не до конца избавились от третьей лишней «Катюши» – не знаю и сказать не могу.
Под занавес собеседования, когда бутылка была допита силами Штурмана Антона, было сделано последнее объявление в русле благотворительности. А именно – дальнейшее лечение, несложные пластические операции и период реабилитации для Эллы Крохиной будут оплачены из кармана Штурмана как признание его покаяния. О чем Катю тоже можно будет поставить в известность по приезде.
На том и закончили, слушали и постановили…
5. Коментарии напоследях
(комментирует В.М.Оболенский на правах «Аргуса» и отдельно от последнего)
Банально-пошлый анекдот предпосылается в качестве эпиграфа, вовсе и отнюдь не Пушкин Александр Сергеевич: «Приходит чукча домой в плохом настроении и грозно спрашивает жену: «Чай вскипятила?» Жена-чукча отвечает, что нет, не вскипятила. Обиженный муж швыряет в жену чайником, а она только радуется и
