Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
Когда в Университете Витватерсранда утвердили программу, по которой раз в год перед студентами и преподавателями будут выступать приглашенные Гордимер спикеры, первым человеком, которого пригласила южноафриканская писательница, была Зонтаг. «Я всегда хотела, чтобы Сьюзен посетила Южную Африку, – говорила Гордимер. – Кем бы Сьюзен ни была, кажется, что она раздвигает стены». Сьюзен утомила своих сопровождающих бесконечными туристическими поездками. Гордимер говорила: «Она не очень хорошо себя чувствовала, но не жалела ни себя, ни окружающих!»
Гордимер хотела отвести Сьюзен в заповедник, но та сказала, что природа ее совсем не интересует. «Меня интересуют люди». Гордимер настаивала: «Ты уже познакомилась с таким количеством людей. Я не позволю, чтобы ты была в Африке и видела только «человеческих животных». Сьюзен любила Надин и согласилась.
«Я отвезла ее в очень милый заповедник. Моросил дождик, что меня очень расстраивало. Дело было в марте, и дождь шел часто. Но ей было наплевать на дождь. На ее распущенных волоса блестели капли, и она влюбилась в нашу природу, в терновник и пейзаж… А потом мы увидели животных, ей особенно понравились жирафы и слоны, их благородство, то, как они держатся… А потом она сказала то, что я так надеялась от нее услышать. Она сказала: «Да, я хочу сюда вернуться. Я хочу вернуться и сидеть здесь… Вот сюда я хочу приехать, чтобы не быть в Нью-Йорке, Париже или где-нибудь еще, здесь я хочу закончить мою книгу»… Это было бы замечательно, в этом были парадокс и ирония, я могла бы пошутить над ее словами. Сначала она говорила, что не хочет видеть никого, кроме «человеческих животных», а потом влюбилась в это место и в эту природу»[1652].
Фраза о том, что Зонтаг хотела закончить в ЮАР свою книгу, была очень грустной, потому что к тому времени, когда она приехала в Африку, она знала (или не без оснований подозревала), что была больна. За пару недель до поездки в Африку она выступала в Санта-Фе, где Майкл Силверблатт представлял ее публике и вел с ней разговор. Она познакомилась с Силверблаттом 12 годами ранее, и они стали близкими друзьями. «Она была очень тактильной, – вспоминал он. – Она очень хотела, чтобы к ней прикасались и ее трогали»[1653].
Силверблатт был одним из немногих, кому она позволяла к себе прикасаться. Однажды он отвел ее к специалисту по иглоукалыванию, чтобы помочь ей бросить курить. На сеансе присутствовал Питер Перрон. Он много лет настаивал на том, чтобы она попробовала иглоукалывание, и Зонтаг наконец согласилась. Мастер-китаец объяснил, что будет делать, и сказал, что она не будет чувствовать боль от втыкаемых иголок. Китаец не успел к ней прикоснуться, как Зонтаг начала вертеться и стонать. «С вами все в порядке?» – спросил мастер. «Да, продолжайте», – отвечала она. Он попробовал несколько раз, и все безрезультатно. Наконец, мастер устал и сказал, что ничего не получится. «Пойдем съедим китайский димсам»[1654], – предложил Перрон.
В Санта-Фе Сьюзен и Майкл зашли в массажный салон Ten Thousand Waves. Сьюзен утверждала, что ей никогда в жизни не делали массаж. Ее мать очень любила это «свинячье удовольствие», говорила она Майклу, «но я хотела быть максимально непохожей на свою мать». Они сняли комнату на двоих. Силверблатт понимал, что это Зонтаг оказывает ему огромное доверие. «Я понимал, что она размышляет над тем, стоит ли ей показать шрамы от операций, – говорил он. – Она очень боялась показывать эти шрамы людям, она стеснялась быть голой. Я был тронут и одновременно испуган».
ОДНАКО В ТОМ ЭПИЗОДЕ ЧУВСТВА СТРАХА ОКАЗАЛОСЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ЧУВСТВ. ОТ НАДАВЛИВАНИЙ НА ЕЕ ТЕЛО ВО ВРЕМЯ МАССАЖА ПОЯВЛЯЛИСЬ ТЕМНО-СИНИЕ СИНЯКИ, И ТОГДА, ПО СЛОВАМ СИЛВЕРБЛАТТА, «ОНА ПОНЯЛА, ЧТО У НЕЕ ЛЕЙКЕМИЯ».
Глава 43
Единственное, что реально
28 марта Давид возвращался после выполнения журналистского задания в Палестине. У него была пересадка в Лондоне, откуда он позвонил Зонтаг по телефону. Она выслушала его рассказ о том, что происходит на Западном берегу, и сказала: «У меня могут быть небольшие неприятности» (она не стала вдаваться в подробности), и попросила Давида поехать с ней на следующий день к врачу. «Она только и говорила, что о кризисе на Ближнем Востоке, и никак не могла сказать, что ее волновало, и не давала к себе прикоснуться. Я рассказывал ей о Ясире Арафате и своей квартире в г. Рамалла». Результаты анализов не оставляли никаких сомнений. У Сьюзен был миелодиспластический синдром, рак крови. Доктор совершенно четко и без обиняков объяснил, что это значит. «Значит, вы говорите, что ничего сделать нельзя? Я уже ничего не могу с этим поделать?» – спросила она. Доктор молчал. Потом он сказал, что вместо лечения, которое будет безрезультатным, ей стоит посвятить оставшееся время, приблизительно шесть месяцев, настоящей жизни[1655]. По дороге домой, сидя в машине, она смотрела в окно и повторяла: «Вау. Вау»[1656].
«Три раза промахнулся, и ты выходишь из игры»[1657], – сказала она нескольким друзьям. «Вот по поводу этого раза у меня плохое предчувствие», – призналась она Питеру Перрону. «На этот раз и впервые в жизни я не чувствую себя особенной»[1658], – говорила она, когда настроение было совсем плохим. Она и раньше с трудом переносила одиночество, но тогда ей просто стало необходимо, чтобы кто-то был рядом 24 часа в сутки. Ее домохозяйка Суки Чинкан ночевала в гостиной. Однажды Чинкан проснулась от криков Зонтаг и начала молиться: «Господи, подари Сьюзен покой»[1659].
«То, что моя мать заболела, принесло ощущение того, что у всех правил появились исключения»[1660], – писал Давид. Ее тело пожирал рак, и в душе она теряла саму себя, теряла ощущение того, что она особенная. И это не просто пустые слова. Отказ от того, что она особенная, означал отказ от базовых качеств своего характера, от своей собственной истории и опыта, благодаря которым Сью Розенблатт превратилась в Сьюзен Зонтаг. Отказ от собственного «я» означал смерть, но и попытку держаться за собственное «я» перед смертью можно приравнять к полному сумасшествию. Вскоре Давид понял, как должен себя с ней вести. «Сказать, что все мы переживали за ее умственное состояние, – это еще ничего не сказать»[1661].
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
