Какая ирония судьбы! Самая осторожная из всех известных ему женщин потеряла голову. Несмотря на все расчеты, забыла обо всем, и мир готов был вцепиться в нее хищными когтями.
Уолли представлял триумфальное появление Элтеи и бешеное сопротивление дочери. Убийство совершено в целях самообороны, если, конечно, учитывать обстоятельства. Но оно было одновременно казнью и местью за потерянную жизнь.
Мать и дочь, сцепившиеся в смертельной схватке в доме Риса…
А что если Элтея сама была любовницей Риса? Классический треугольник…
И тут Уолли неожиданно задохнулся. Неудивительно, что вся эта история не давала ему покоя и словно заноза в пальце тревожила подсознание.
…«Рис посещал города, где ставили его пьесу… Сиракузы, Рочестер, Торонто и Буффало…»
«Дейн Тиэтр!» Боже! Он ведь знал, что Элтея работала в труппе «Дейн», когда встретила Гарри.
Уолли потер усталые глаза. Наконец все обрывки нитей связаны. Мотив, возможность, необходимость. Что-то еще! Элтея ревновала к дочери! Она встревожилась, возможно, даже из-за визита Уолли. Неужели он, сам того не зная, дал ей в руки оружие против Кристин?
Обе были в связи с одним мужчиной. Дочь – недавно, а мать – много лет назад. Рука Уолли потянулась к телефону. В доме у каньона никто не брал трубку.
Как найти Кристин? Если ее нет у Риса, где она может быть?
Уолли позвонил в офис Риса на студии. Секретарь ответила, что Риса нет, но отказалась сказать, где он. Она, правда, передала, что мисс Свифт уехала в Айову – заболел кто-то из родственников.
Уолли закрыл биографию и уставился на блестящее цветное фото Риса на обложке. Лениво играя лупой, он набрал следующий номер.
– Служба ответа мистера Риса. Что желаете передать?
– Мне необходимо срочно связаться с мистером Рисом по важному делу, а дома у него никто не подходит к телефону. Не знаете, где я могу его найти?
– Он уехал из города, сэр, и вернется только завтра. Там нет телефона, но, если хотите оставить сообщение, мистер Рис будет сюда звонить…
Это означало, что Рис уехал в пустыню.
Детектив вглядывался в сияющие голубые глаза Риса, и внезапный интуитивный толчок заставил соображать с молниеносной быстротой.
– Может, вы сумеете помочь мне? – спросил он. – Дело непростое и очень срочное. Я хотел бы кое-что сообщить мисс Свифт. Это насчет болезни ее матери. Я не могу ждать, пока позвонит мистер Рис. Мисс Свифт должна как можно скорее узнать все…
– Видите ли, сэр, я не могу принимать сообщения для мисс Свифт. Эта служба мистера Риса.
– Но мисс Свифт сейчас находится с ним?
Под лупой глаза Риса казались огромными. Уолли наклонился над снимком, ожидая ответа.
– Сэр, я не могу…
– Послушайте, а что если речь идет о жизни и смерти, и я не могу ждать? Думаете, это хорошая идея – прямо сейчас мчаться в пустыню, не зная, там ли мисс Свифт?
– Да, сэр, конечно. Видимо, вы правы… Или пошлите телеграмму…
– Спасибо… большое спасибо.
– Если он позвонит, что передать?..
Уолли повесил трубку, не зная, что предпринять: что-то подсказывало ему: ответ на последний вопрос совсем рядом, но, если не найти его сейчас, он навсегда останется загадкой.
А если Элтея приехала не только для того, чтобы открыть глаза Рису, но и сказать что-то Кристин: убить сразу двух зайцев…
Уолли низко склонился над фотографией. Глаза Риса маячили все ближе, ближе: один, потом другой. Только это были глаза Кристин, которые он запомнил навсегда, там, в номере мотеля в Майами. Уолли гордился своей способностью сохранять в памяти глаза людей, с которыми встречался. Глаза Кристин были светлее, чем у Риса, бирюзовые, а не ярко-синие, гораздо более спокойные, холодные, оценивающие, тогда как глаза Риса сверкали нервным напряжением.
Но было у них кое-что общее. Уолли не замечал этого, пока не перестал считать глаза только средством видеть мир и не начал рассматривать их отвлеченно. Секрет был там, в изменяющихся океанических глубинах, и теперь открылся Уолли именно в тот момент, когда он воскресил в памяти глаза прелестного обнаженного создания, чьи губы ласкали его в мотеле, чье стройное тело прижималось к нему…
Среди моря голубизны – крошечный оранжевый полумесяц.
Глава LVII
Энни сложила вещи в маленький чемоданчик и, выйдя под раскаленное полуденное солнце, направилась к автомобилю. Оставаться в неведении больше не было сил. Телефонисты в Айове не могли разыскать ни Свифт, ни ее семью, словно они вовсе не существовали. Ни до нее, ни до Дэймона было невозможно дозвониться. Энни ничего о них не знала.
Натянутые до предела нервы требовали решительных действий. Поездка в Аризону займет весь вечер. Но Энни было все равно. Хоть таким образом скоротает время до начала церемонии.
Она надеялась, что не помешает им. Но кому мешать? Самые близкие в мире люди сейчас там, в пустыне, вместе. Она хотела быть рядом.
Глава LVIII
Фрэнк повернул машину с Бенедикт Каньон Драйв в узкий тупик, к дому Дэймона. Ему было необходимо поговорить с Рисом. Фрэнк не мог больше ждать. Проведя весь вечер в офисе Мартина Фарроу за чтением досье Керта и остаток ночи в размышлениях над прочитанным, он чувствовал, что только Рис способен объяснить роль Энни во всем случившемся. Но как назло целое утро не было отбоя от клиентов, и освободился Фрэнк только сейчас.
Конфиденциальное досье пролило новый свет на все уже известное Фрэнку – Керта, самого Фрэнка и главное на Энни. Оно содержало десятки свидетельств о сексуальных издевательствах извращенца над молодыми актрисами, девушками по «вызову» и несчастными, не имеющими отношения к шоу-бизнесу.
Сколько денег ушло на то, чтобы откупиться, сколько жалоб подано!
В репертуар Керта входили избиения, изнасилования, а потом… иногда жертве выплачивалась небольшая сумма, иногда применялись шантаж, запугивание или даже судебное преследование по обвинению в проституции.
Мартин Фарроу и его коллеги целых пятнадцать лет «улаживали» подобные дела босса.
Незапятнанная репутация скрывала море грязи. При мысли о страданиях невинных девушек к горлу Фрэнка подступала тошнота. И Энни была одной из них! Ее изнасиловали, избили, обвинили в проституции, заставили забрать жалобу на Керта и в конце концов предложили десять тысяч долларов в возмещение за моральный ущерб, от которых она, как и можно было предположить, отказалась.
Фрэнк провел бессонную ночь, не зная, как излить бессильную злобную ярость, желая вытащить Керта из могилы и задушить собственными руками.
Бледный от гнева, он с ужасом представлял все, что пришлось вынести Энни – боль, позор и унижение. И ни одной живой душе она не смогла поведать, каким пыткам подверг ее Керт, а ведь Энни в то время была совсем юной, едва ли не подростком, наивной девочкой, ничего не знающей о Голливуде и жизни взрослых людей.
