Задник повозки описал опасную дугу, и вся она накренилась, встав на два колеса. Из-за спины рыцаря послышались испуганные крики. Рывок могучей груди Клементины выровнял их ненадежный транспорт, и кобыла продолжила бег, пытаясь набрать скорость, но теперь повозка двигалась быстрее лошади, и валек бил ее по ногам. Тангейзер выхватил у Грегуара вожжи и натянул их изо всех сил. Громадное животное, подгоняемое то ли паникой, то ли храбростью, продолжало нестись вперед. Было ясно, что если лошадь будет бежать, пока не упадет, она перевернет повозку. Госпитальер нащупал ногой тормоз и надавил на него своим весом. Во все стороны полетела грязь, колесо задымилось, и повозка замедлила ход.
Клементина споткнулась и со стоном повалилась набок.
Матиас отпустил вожжи и Грегуара, соскочил на землю и опустил борт повозки. Карла свесила ноги и соскочила на землю, прижимая к груди дочь. Паскаль подняла Мышек, одну за другой, и толкнула их к рыцарю. Он снял девочек с повозки. Эстель спрыгнула сама и сразу же схватила свой арбалет.
– Оставь его и возьми лампу, – велел ей иоаннит. – Гуго, а ты бери мешки и сумки.
Паскаль повесила седельные пистолеты на плечо, взяла в руки двуствольный пистолет и более тяжелый из мешков с провизией и села на матрасе, приготовившись соскользнуть на землю.
Сзади с повозки спрыгнул Юсти и бросился бежать.
Гриманда не было.
На матрасе Тангейзер заметил влажное темное пятно.
Он обнял Карлу за плечи:
– Любимая, ты можешь идти?
– Да.
До пристани было около трехсот ярдов. Тангейзер сомневался, что его жена дойдет туда. Карла тоже не знала, удастся ли ей это. Ее тело сегодня подверглось суровым испытаниям – более страшные муки выпали только на долю мертвых.
– Паскаль, за мной, – позвал Матиас. – Оставь мешок!
Они побежали к массивной фигуре, которая стояла на залитом лунным светом перекрестке, погубившем повозку. Грозно рыча, Инфант Кокейна размахивал булавой. От стены рядом с ним отскочила стрела. Перед Гримандом, в том же пятне лунного света и в опасной близости от булавы, стоял Юсти, целясь из лука в скопление факелов. Тангейзер хлопнул короля воров по спине, схватил его руку с булавой и крикнул ему в ухо:
– Мой Инфант, ты еще крепок?
Булава опустилась, не причинив никому вреда. Белые дыры глазниц повернулись к рыцарю:
– Мы добрались до адского корабля?
– Еще нет. Дай мне булаву и иди с Паскаль к повозке.
– Вы научите меня стрелять из лука? – спросила вдруг Малан.
– Научу, – пообещал госпитальер. – Проверь, готовы ли остальные. И держитесь в тени, оба!
Матиас опустил булаву на землю. Просвистела еще одна стрела. Уже точнее. Тангейзер схватил Юсти и оттащил от полосы света к дому, за угол которого задело колесо. Сняв с плеча лук, он выхватил из колчана четыре стрелы и вставил одну в паз. Люди с факелами отступили, но большой перекресток тоже освещался луной. Выбрав один темный силуэт, рыцарь всадил в него стрелу. Раненый повернулся вокруг своей оси и рухнул на землю. Остальные разбежались.
– Не выходи на свет, – сказал иоаннит поляку. – Выбери цель. Они попытаются обойти нас по этой улице, слева от тебя. Нагони на них страху и дай знать, когда увидишь их.
Над ними пролетела еще одна стрела. Похоже, лучник их врагов тоже прятался в тени.
– Не подстрели меня, – предупредил Матиас юношу.
Пригнувшись, он нырнул в темноту. По лабиринту улиц разносились крики и проклятия. Расстояние до тех, кто кричал, и их точное местоположение определить было трудно – в отличие от страха, пропитавшего их голоса. Никто из этих людей не хотел умирать сегодня ночью. Между выстроившимися в ряд домами и церковью было открытое пространство. В нем появился лучник, натягивающий тетиву – цель он уже выбрал. Тангейзер выпрямился и выпустил стрелу ему в грудь. Лучник опрокинулся на спину. До него было около двадцати футов. Неплохо.
Подбегая к лучнику, Матиас вставил в паз новую стрелу, а нагнувшись к колчану, выхватил целую горсть стрел. Лучник попытался дотянуться до его горла, но дюжина широких наконечников вонзилась ему в лицо. Повернувшись, госпитальер увидел ополченца, который бежал к нему от церкви, подняв меч. Позволив ему приблизиться, Тангейзер увернулся от клинка, отбил меч луком и воткнул пучок стрел в шею врага. Увидев, что на него ринулся третий ополченец, он отступил в сторону и натянул тетиву. Его противник с разбегу ударил головой в грудь четвертого «пилигрима», который вышел из-за угла церкви с факелом в руке. Тот, который бежал, обнял мужчину с факелом за талию, чтобы удержать равновесие, и стрела иоаннита пробила обе его щеки, накрепко – словно подкову – пригвоздив к груди товарища. Пошатываясь, они скрылись из глаз, словно два неумелых танцора в балете безумцев. Рыцарь же повернулся к ополченцу с мечом, который стоял на коленях, захлебываясь кровью, и выдернул стрелы из его шеи, словно сорняки из болотистой почвы.
Затем, скрываясь в тени стен, Тангейзер побежал к повозке.
– Это Матиас! – крикнул он своим спутникам.
Юсти спустил тетиву. Стрела пролетела мимо, и госпитальер услышал за своей спиной сдавленный крик.
– Отличный выстрел, парень, – похвалил он поляка. – Легче, чем в уток, а?
Мальчик часто дышал. Глаза его были широко раскрыты. Он кивнул, но без особой уверенности. Тангейзер разделил окровавленные стрелы: часть добавил в колчан Юсти, а остальные взял себе. Потом он заметил выпавший из повозки арбалет, который разрядился от удара о землю. Прижав ногой стремя, рыцарь натянул тетиву, поставил арбалет рядом со своим юным товарищем и сжал плечо парня, чтобы успокоить его:
– Ты – наша защита. Следи за теми, кто попытается обойти с фланга. Если они бросятся на тебя, отступай.
Потом Матиас вернулся к повозке. Гуго взял все, что ему было приказано, и еще виолу Карлы. Парень был спокойнее, чем предводитель их маленького отряда. Мышки держались за руки, бесстрастные, как две одинаковые жемчужины. Паскаль снова взяла мешок, Эстель поставила фонарь на землю и обняла жену рыцаря за талию – похоже, не просто так.
Карла опиралась на повозку, и казалось, только это и удерживало женщину от падения. Ее лицо было искажено мукой.
– Я оставила Антуанетту, – сказала итальянка. – Забыла о ней.
Муж посмотрел на нее с изумлением. Антуанетту? Кто такая Антуанетта? Впрочем, неважно.
– Где оставила? – спросил он.
– В соборе.
– Там гораздо безопаснее, чем здесь, так что не волнуйся. Мой Инфант? – госпитальер стал искать глазами гиганта.
– Матиас! – окликнула его Паскаль.
Тангейзер повернулся к ней:
– Инфант крепок, так что у тебя тоже нет причин волноваться.
Но девушка указала ему на Гриманда. Великан держался за скамью повозки. Из его бока торчало оперение стрелы, поднимавшееся и опускавшееся в такт его осторожному дыханию. Если бы наконечник перебил крупные сосуды, то даже этот здоровяк был бы уже мертв. Но смерть и теперь могла настигнуть его уже через несколько шагов. Сталь стрелы разрезала его внутренности при каждом движении.
