Главным конкурентом Занзибара в торговле рабами в Восточной Африке в 1770-х– начале 1780-х годах выступал остров-соперник Кильва, где таможенные сборы были ниже, чем на Занзибаре. Именно там закупали рабов для своих колоний французы. История сохранила имя одного француза-работорговца – месье Мориса, подписавшего с султаном Кильвы долгосрочное соглашение на поставку оговоренного числа рабов по согласованной между ними цене. В донесениях французским властям Морис отмечал, что Франции не следует пытаться утверждать себя на Занзибаре, где сильно влияние англичан, а лучше сосредоточить внимание на Кильве, а также на торговых возможностях Маската, как рынка для сбыта французских товаров в земли Прибрежной Аравии и зоны Персидского залива в целом.
В 1785 г. Оман восстановил утерянный на время контроль над Кильвой. В 1788 г. французы договорилсь с правителем Омана Хамадом ибн Са’идом о таможенных пошлинах на рабов на Занзибаре и Кильве – в размере «5 пистров за голову». К 1799 г. платили уже 8 пиастров, а в 1804 г. – 11 пиастров (в это время наблюдался повышенный спрос на рабов). Трафик невольников через Кильву продолжался до 1793 г.; затем вся торговля рабами сосредоточилась на Занзибаре[586].
Важным торговым партнером Омана хронисты этой страны называют Китай. Несмотря на то, что у мореходов Омана он считался «краем света», ходили они туда за товарами, приносившими прибыль, охотно и часто. Интересные сведения о торговле Омана с Китаем содержатся в воспоминаниях торговца из Сирафа Сулаймана ал-Таджира (851), в трудах ал-Мас’уди (ум. 956/957) и Ибн Хордадбеха (ум. 911), а также в сводах морских рассказов Абу Зайда Хасана ас-Сирафи (ум. 979) и Бузурга ибн Шахрийара (ум. 911). Из их сочинений следует, что посредниками в торговле Китая с народами Южной Аравии и зоны Персидского залива выступали купцы Малайи и Индонезии, а основными перевалочно-складскими постами являлись Калах и Малакка. Арабские историк Абу-л-Махасин (1409/1470) рассказывает, что китайские суда приходили в Маскат, Сухар (Сохар) и ‘Адан (Аден), груженные шелком, мускусом и фарфором. Ссылаясь на слова купца и владельца корабля Сулаймана и торговца-меккакнца Ибн Вахбы, хаживавших в Китай в 871 г., он пишет, что все суда, отправлявшиеся в ас-Син из Сирафа, обязательно заходили в Маскат и Шихр, и уже оттуда «поднимали паруса на Индию и Китай». В середине эпохи правления в Китае династии Тан (618–907), рассказывает ал-Мас’уди, в Янчжоу жительствовало более одной тысячи торговцев из арабов-мусульман, занимавшихся сделками с шелком и цветными камнями.
Крупное поселение торговце-арабов, повествует Абу Зайд, имелось в Ханфу. Для ведения дел с торговцами-арабами император держал даже специальный штат чиновников-евнухов, Они первыми осматривали товары, завозимые в Ханфу арабами, и отбирали те из них, что представляли интерес для двора императора, в том числе, конечно же, жемчуг, благовония, ароматы (духи), слоновую кость и кофе.
Купцу, желавшему странствовать по Китаю со своим товаром, сообщает Ибн Вахба, богатый и знатный мекканский торговец из племени бану курайш, надлежало иметь два документа. Один – от губернатора Канфу, другой – от чиновника-евнуха, занимавшегося делами купцов-арабов (в них содержалась информация о самом торговце, сопровождавших его лицах, а также о товаре, следовавшем с ним, и о сумме наличных денег). На всех дорогах в Китае имелись пункты правительственных агентов, делавших в этих документах следующие отметки. Во-первых, о времени прохождения того или иного дорожно-сторожевого пункта-поста. Во-вторых, о количестве провезенного через него товара и сумме имевшихся при купце наличных денег. Случалось, что торговец в пути умирал, либо же становился жертвой разбоя и «терпел убытки». Благодаря этим документам и выяснялось, «что, когда и где случилось». И стоимость утраченного товара купцу компенсировали.
В путевых заметках Ибн Вахбы и в записях в судовом журнале корабля, принадлежавшего Сулайману, содержатся первые в истории арабов Аравии, дошедшие до наших дней, письменные упоминания о «китайских редкостях», что они закупали на рынках Китая, – о чае, фарфоре и «доме иглы» (компасе). Торговцы и мореходы Омана вывезли из Китая не только компас, но и металлический якорь. В Прибрежном Омане его до сих пор именуют китайским. Позаимствовали любознательные мореходы у китайцев и секреты изготовления пороха и зажигательных снарядов. Даже в наши дни селитру, входящую в состав пороха, арабы на рынках в старых кварталах Маската, Сухара и Ра’с-эль-Хаймы называют «китайской солью»[587].
Первая фактрию в Китае торговцы-южноаравийцы основали в Гуанчжоу (Кантоне), еще в 300 г. до н. э. В 632 г. на территории Кантона поселились первые мусульманские миссионеры (ал-Хабаши и Йусуф). Они заложили там и первую в Поднебесной мечеть. Ал-Мас’уди упоминает и о возведенной там торговцами-арабами в 1009 г. Большой мечети. В 651 г., при халифе ‘Усмане ибн ‘Аффане (правил 644–656), Китай с мореходами-оманцами посетила специальная миссиия. Цель посланников халифа состояла в том, чтобы поведать владыке ас-Сина, «достоверно и полно», о «мире мусульман», их вере и землях, и подвигнуть его к наращиванию торговли с Халифатом.
Надо сказать, что работа миссии возымела успех. В Китае и в близлежащих к нему землях появились крупные коммуны поселенцев-торговцев с побережий Омана и Аш-Шамал (нынешних ОАЭ). Южноаравийцы, мореходы и торговцы, выходцы из Сухара и Млейхи (располагалась на территории сегодняшнего эмирата Шарджа), Джульфара (Ра’с-эль-Хаймы), Дофара и Хадрамаута, плененные красотой и богатством увиденных ими новых земель, стали оседать там и обзаводиться семьями. Так и образовалась знаменитая в истории морской торговли прошлого «аравийская навигационная цепочка», связавшая Сухар и Джульфар на юге Аравии с Кантоном и Шанхаем в Китае.
Из арабских хроник следует, что в VIII в. торговые дела с Китаем вели такие именитые в Прибрежной Аравии коммерсанты, как оманский торговец ладаном Абу ‘Абд Аллах ибн Касим ал-‘Умани, болше известный как Абу ‘Убайда, и купец из оманской торговой общины в Басре, выходец из Омана, ал-Надхар ибн Маймун. Во время своих хождений в «страны заморские», рассказывают хронисты, Абу ‘Убайда побывал также в землях нынешних Туркменистана, Узбекистана и Киргизстана.
В 850 г. у арабов, проживавших в торговой колонии в Южном Китае, имелся даже собственный судья (кади). Из «Истории Землеведения» Карла Риттера явствует, что кади этот достойно «отстаивал права и интересы арабских купцов» перед китайскими чиновниками, и разрешал споры, возникавшие между самими арабами. Интересы арабских купцов в Китае, пишет он, «блюлись строго» и охранялись от несправедливостей зорко[588].
Торговые экспедиции в Китай и обратно мореходы Омана совершали при попутных ветрах. Морской переход из Омана в Китай (по маршруту Маскат–Кантон) занимал три месяца. Обратно в Маскат мореходы уходили ноябре. Из Кантона до Суматры добирались дней за сорок. Путь от Суматры до Оманского побережья занимал не менее 60 дней. Бузург ибн Шахрийар, ссылаясь на сведения, полученные им от южноаравийского капитана Исмаила Ваййи, сообщает, что на вояж от Западного побережья Малайзии до Сухара уходило 48 дней. Торговая экспедиция морем из Омана в Китай и обратно – с учетом времени стоянок в портах и ведения торговых сделок на рынках по пути следования – занимала около года. Поэтому торговцы из Маската и Сухара имели в Китае своих постоянно проживавших там представителей. Крупные общины арабов-торговцев, весомую часть которых составляли оманцы, существовали в Ханфу и Кантоне. Их статус был регламентирован специальным договором, заключенным с китайским императором[589].
