Когда Тилли наконец отсоединилась, наказав передать привет Терри и напомнив, что ждет всех в гости, Кассиус явно намеревался возобновить разговор с сыном, но обнаружил, что утратил нить рассуждений, побудившую его пойти на признание, и теперь никак не может вернуть прежнюю ясность мыслей. Он говорил бессвязно и путано, и его опять перебил телефонный звонок: на сей раз прозвучало официальное оповещение о чрезвычайной ситуации, как и предупреждала Тилли.
На сем разговор оборвался. Вольф ушел наверх, а Кассиус остался в гостиной, проворчав, что поспать не помешает.
Гроза между тем заметно отдалилась, но дождь барабанил по крыше и стеклам с прежним упорством.
В спальне Вольф увидел, что Терри и Томми лежат обнявшись. Терри не спала. Жестом она призвала Вольфа к молчанию, дав понять, что сынишка едва заснул.
Вольф прилег рядом и прошептал жене на ухо:
– Мы уезжаем завтра. Остановимся где-нибудь в Сан-Франциско, идет?
Терри улыбнулась и кивнула, они поцеловались, после чего Вольф поднялся и перелег на кровать с другого бока Томми.
Вот и все, подумалось ему. Уехать завтра, положиться на милость бури в скорости и свободе перемещения – на милость бури и властей. Первая уже сейчас, похоже, слабела, а вторые пока никак себя не проявляли, не считая предупреждения по телефону. Ну и ладно, ну и славно, без того забот хватает. Что же все-таки случилось в доме Кассиуса в последние дни? Наверное, он сам виноват, слишком уж старался помириться с отцом, слишком уж погрузился в житейские неурядицы старика, а в результате они с Томми, Терри, да и Лони тоже, оказались вовлечены в стародавнюю семейную драму со всеми ее призраками, в драму, которая ныне единственное достояние Кассиуса. А спасение, как и в те дни, когда Вольф был еще подростком, заключается только в том, чтобы бежать как можно дальше. Да, и никак иначе.
Мысли постепенно путались, дремота накатывала все увереннее, и наконец Вольф заснул.
Утром выяснилось, что буря отнюдь не собирается заканчиваться. Гроза с молниями и громом, слава богу, осталась во вчерашнем дне, зато дождь лил беспрерывно. По радио и по телевидению угрюмо предрекали дальнейшее ухудшение погоды.
Мартинесы позвонили и предупредили, что сегодня не появятся. Мол, вчерашняя гроза обернулась проблемами, которые надо срочно решать.
На их звонок ответил Вольф. Переполненная пепельница в гостиной доказывала, что Кассиус засиделся допоздна, поэтому старику дали отоспаться. Вольф сам приготовил завтрак для жены и сына и расставил тарелки на столе в кухне. Так будет проще, сказал он себе, а Томми вдобавок не придется поглядывать на злополучную картину.
Потом позвонила Тилли со свежими новостями насчет местной погоды. С ней разговаривала Терри, им нашлось, что обсудить.
Сборы заняли довольно много времени. Вольфа не то чтобы снедало нетерпение, однако он понемногу закипал.
Забронировать отель или мотель в Сан-Франциско он предоставил Терри. Та уселась перед телефоном с толстым справочником адресов в руках.
Вольф велел Томми одеться по погоде, отправился вместе с сыном в гараж и обнаружил, как и опасался, что бензобак почти пуст. Они доехали до ближайшей работавшей заправки (первые две, самые ближние, были закрыты), заправились, и Вольф заодно проверил уровень масла и давление в шинах. Еще он вспомнил, что большой фонарь, хранившийся в бардачке, стал светить тусклее, и купил запасные батарейки.
На обратной дороге он мимоходом фиксировал в памяти следы разрушений, оставленные бурей, – упавшие деревья, каменные и галечные осыпи, ручейки, пересекавшие дорогу. В гараже напомнил себе, что надо до отъезда проверить, в рабочем ли состоянии «бьюик» Кассиуса.
Терри забронировала номер в мотеле на Ломбард-стрит, до того выслушав с полдюжины отказов от других заведений, где свободных мест не осталось.
Кассиус успел встать и вел себя вполне прилично, разве что держался чуть скованно (присмирел, как выразилась Тилли) и не пытался, по своему обыкновению, всех заболтать, лишь ворчал, наполовину в шутку, что, дескать, у здешнего народа скверная привычка бояться каждого чиха, понаслушаются, понимаешь, радио и ТВ… Словом, удачно изображал брюзгливого старика. Против отъезда сына он не возражал, более того, сам сказал, что переберется к Тилли и погостит у нее, пока буря не уляжется.
Вольф воспользовался этим отцовским настроением, увлек Кассиуса в гараж и заставил проверить, на ходу ли «бьюик» и достаточно ли бензина. Мотор завелся с пол-оборота, и Вольф попросил отца вывести машину из гаража и заехать обратно задом, чтобы автомобиль стоял капотом к дверям. Кассиус проворчал что-то насчет того, что уж водить-то он всяко не разучился, но подчинился, а в остальном никаких разговоров между собой они не вели.
В доме, когда поступил долгожданный звонок от властей, рекомендовавших обитателям долины Гудленд временно переселиться в другие места, Вольф подхватил все собранные сумки с вещами и отнес их в машину, а Кассиус, продолжая ворчать, упаковал свой саквояж и позвонил Тилли, сообщив, что скоро будет.
– Имейте в виду, я не уеду, пока вы тут шляетесь, – уведомил он семейство сына. – Не пристало хозяину сбегать раньше гостей из собственного дома! Выедем вместе, и я очень рад, честно, что вы меня навестили. Спасибо за отличную неделю.
Иных проявлений радушия от него никто не дождался. Он молча обменялся рукопожатиями с Вольфом и Томми и коротко кивнул на прощание Терри. Правда, она рассмотрела слезы в его глазах и была настолько тронута этим обстоятельством, что, поддавшись внезапному порыву, обняла старика и поцеловала в щеку. Он вздрогнул, было попятился, но спохватился и проговорил негромко:
– Спасибо, дорогая: это было приятно.
Вольф, наблюдавший за сценой, заметил на лице жены изумление и шок, но Терри быстро совладала с собой и улыбнулась. Он хотел спросить, что все это значит, да отвлекся на выезд из гаража, тем более что к дому как раз подкатила патрульная полицейская машина.
– Вы из дома Крюгеров? – уточнил офицер, сверяясь со списком. Когда Вольф подтвердил, последовал второй вопрос: – Кто-то еще там остался?
– Да, владелец дома, мой отец. Он тоже скоро уедет, на своем автомобиле.
Полицейские поблагодарили. Вольф думал, что они уедут, но в зеркале заднего вида фигуры в форме двинулись к дому.
– Хорошо, что полиция прибыла, – сказал он Терри. – Теперь отца точно выставят вон.
За этой шуткой скрывался неприятный осадок на душе: появление полиции напомнило ему рассказ Тилли о двух офицерах, что явились в отцовский дом после смерти матери.
На первом перекрестке их поджидал дорожный барьер, установленный на въезде в долину Гудленд. Выезжать из долины никто не препятствовал, однако дорога до Сан-Франциско заняла вдвое больше времени, чем рассчитывал Вольф, из-за дождя, обилия машин и оползня, заблокировавшего две полосы шоссе недалеко от туннеля Уолдо, к северу от моста.
