– Прячешь в рукаве козырь? – поинтересовался сын, наклоняясь к нему, щекоча губы дыханьем. – Это в твоем стиле, я знаю. Но у меня тоже есть кое-что, не слишком для тебя приятное. Только попробуй дернуться, Паук, и мама отправится в ад. Слышал о таком месте? У меня там большие связи, и, уверяю тебя, это именно то, чего заслуживает твоя драгоценная Эльне. Черт, отец, ты согласился быть шлюхой Хрольфа ради ее спасения, так неужели откажешь мне. Я ведь хочу не так много.
– Не так много, – повторил его слова Альгирдас. – Правильно ли я понимаю, что тебе нужны мои силы – цуу, оусэи и тэриен?
– Да. Я же сказал…
– Так нужны, что ради того, чтобы получить их, ты готов, – он снова растянул губы в улыбке, – пожертвовать своей матерью.
– Я на все готов, отец!
– Да или нет?! – рявкнул Альгирдас.
Паутина на его горле сжалась так, что будь он человеком, гортань оказалась бы раздавлена.
– Следи за своим тоном, – с нехорошей мягкостью попросил Наривилас. – Да. Я готов.
– Жаль, – сказал Альгирдас.
И перестал сопротивляться.
Вся сила, что жила в нем, сила, использовать которую он не мог и отдать которую было просто-напросто некому, беспредельная, всесжигающая сила рванулась по жадно пульсирующим нитям в тело Наривиласа. Ослепительный и грозный поток. Чтобы принять его в себя, нужно было быть Пауком Гвинн Брэйрэ, но даже он собирал свою силу по капле в течение тысячи лет. Даже он не смог бы забрать все разом.
Его сын… тем более не смог. И сначала выгорел изнутри, а уж потом огнем занялось безжизненное, лишенное души тело.
– Извини, – сказал Альгирдас, глядя на Эльне. – Я попросил бы тебя остаться, но от этого будет только хуже.
– Ты мой муж, и мой господин, – она встала, уронив пяльцы, улыбаясь так же, как когда-то, когда они оба были живыми, – я повинуюсь. Как всегда. И спасибо, что отпускаешь меня, любимый…
Тысячу лет сумрак леса касался лиц,
Тысячу лет он – лишь тень от твоих ресниц.
Мой лесной принц, я тебя не увижу вновь,
Мой лесной принц, повелитель семи ветров.
Скован клинок, переплавлено сердце в меч,
С призрачных плеч мне не снять травяной венок…
Альгирдас спускался с холма, а дом за его спиной разгорался пожаром. Оказывается, родной сын может послужить неплохой растопкой. Глупо все вышло. Так глупо. А потом будет еще и больно, но – потом. Впереди, не так далеко отсюда, курган, где похоронен древний вождь фейри. Там горит костер, и Орнольф ждет у огня.
Что он скажет Пауку? Захочет ли вообще говорить с ним. Теперь. После того, что сделано? И как объяснить ему, что все сделано правильно?
Все сделано правильно.
Эта история должна была когда-то закончиться. Так или иначе.
ЭПИЛОГ
Небо пальнуло в землю одиночным выстрелом.
Раскаленная остроносая пуля пробила воздух, пронеслась сквозь верхушки деревьев, но у самой поверхности вдруг изменила траекторию полета. Сбросила скорость и превратилась в маленький, одноместный «болид». Машина сделала круг над пепелищем на холме, метнулась в сторону и села на опушке густого леса. Откинув колпак, наружу выбрался невысокий, черноглазый блондин. Он понюхал воздух, еще пахнущий гарью, поморщился и кивнул:
– Порядок.
Последнее препятствие на пути к логову Адама Элиато было устранено. И то, что для этого кому-то пришлось убить собственного сына, просто стечение обстоятельств. Никто ведь не заставлял Наривиласа становиться стражем у входа в убежище Элиато. К тому же сучонок просто не заслужил такого отца, как Паук. Нет. Не заслужил.
Проблема отцов и детей была летуну не чужда. Уже завтра ему станет все равно, абсолютно все равно, но сегодня еще не закончилось. И сегодня он знал, что если бы его отец походил на Паука, он душу бы продал, лишь бы ему угодить. Вот блин… на Паука его отец нисколько не походил, а душу таки придется отдать.
Завтра. Все завтра.
Угрюмо оскалившись, как будто желая лишний раз доказать, что он заслужил свое имя, короткое и звонкое имя «Волк», парень пошел наверх. Где-то там, на холме прятался тайный ход во вражескую крепость.
Подумать только, какой ерундой приходится заниматься приличному человеку, полковнику военно-космических сил, между прочим! «Звездные войны», мать их так, против «Властелина колец». Один черный властелин идет мочить другого черного властелина, выполняя работу, которая больше пристала бы этим… как бишь их, благородным воителям.
Строго говоря, «черным властелином» Волк пока еще не был. Несмотря на слухи, распускаемые его отцом, несмотря на порожденную слухами панику. Грамотная пропаганда – это наполовину выигранная война. И Элиато сидит сейчас в своем логове, весь из себя такой тревожный, взволнованный, смотрят в небо зенитки, подходы к Жрецу заминированы – ступить некуда, войска готовы к бою. Ждут, голубчики. Черного властелина ждут. А обычного человека никто не ждет: кому он нужен, обычный, мало их тут шляется, что ли?
Мало, конечно. Один, да и тот, так себе обычный. Высокооплачиваемый киллер с паранормальными способностями. Ну и ладно. Сойдет.
В чем Волк был полностью уверен, так это в том, что он ни у кого не вызовет подозрений, даже ввалившись прямо с улицы в личные покои Элиато. Он не вызывал бы подозрений даже у среднестатистической европейской домохозяйки, появись он на ее среднестатистической кухне прямиком из холодильника. Что уж говорить о людях и нелюдях, привыкших к разным странностям?
Развлекая себя подобными размышлениями, Волк нашел посреди пепелища силовой шлюз и прошел насквозь, как вода просочившись сквозь защитное поле.
– Привет! – сказал он в спину Элиато.
Тот вздрогнул, но справился с собой и развернулся степенно, с большим достоинством. С вежливым недоумением смерил Волка взглядом и мягко поинтересовался:
– Кто ты, дитя мое, и как попал сюда?
– Меня зовут Герман, – сообщил Волк, вместе с именем старшего брата примеряя на себя и его чуть измененную личность. Он полагал, что Герману Гюнхельду, погибшему от рук Элиато, приятно будет снова встретиться со старым знакомцем. И он не ошибся в предположениях. – Я поговорить пришел, вы ведь не против, правда?
Да, он не ошибся. Отказать человеку, так похожему на того, настоящего, Элиато не смог. Трудно, знаете ли, просто взять и отвернуться от своей первой жертвы. О, да… почти невозможно.
А дела-то оказалось на полчаса. Тоже, нашли антихриста! Бессмертный, неуязвимый, всемогущий, души скупает, желания выполняет… Так себе, прямо скажем, неуязвимый. И уж точно не бессмертный, как показала практика. Убить его, может, и в самом деле было нельзя: как его убьешь, неуязвимого? Но ведь от мыслей о тщете всего сущего вообще, и собственного существования в частности, никто не застрахован.
