нужно было взять в Доме Амаэль, и на нём должны были быть седло с уздечкой, но получилось даже лучше — Аэн был доволен. На мыши без седла летали только профессиональные наездники. Ну, и он теперь.
Из всего остального утащить что-нибудь из самого охраняемого Дома Таэмрана — Дома Маэль — было самым незначительным желанием, так что отсутствие этого пункта в списке свершений целителя не особо расстраивало. За сегодня, помимо полёта на летучей мыши, он успел влезть в вызывающую одежду Кьяра, в которой сейчас, к слову, идти по городу было невероятно стыдно; почувствовать себя сексуальным танцором из борделя; переспать с женщиной выше него на несколько статусов; исполнить детскую мечту и заглянуть внутрь храма, увидев в центре огромного зала то самое никогда не гаснущее пламя и искупаться в фонтане на Центральной площади — дурь, но приятно. Что касается храма, то вообще-то посмотреть на пламя можно было в любое время, и подниматься к дверям никому из мужчин никогда не запрещали — нельзя было только заходить внутрь. Но Аэну слишком хорошо вбили в голову правило, гласящее о смерти любого, кто сунется дальше положенного, поэтому подходить настолько близко к черте ему попросту было страшно. То же самое касалось и мыши — на ней тоже можно было полетать по пещере в любое время, просто Аэн боялся, а на пьяную голову на животное садиться в Доме Амаэль не позволяли.
Сложнее всего целителю было признаться в желании хоть раз почувствовать себя на месте Кьяра. Почувствовать, каково это, когда рядом с женщиной можно всё и ни о чём не надо думать. По крайней мере, именно так он себе это представлял, и именно так это для него и случилось сегодня. Если бы он спросил Кьяра, то танцор бы, конечно, сказал, что то, что Аэн там себе нафантазировал, он мог воплотить только с Наей, а со всеми остальными можно было только то, что они хотели, а не он сам, но на самом деле это было совершенно не важно — Аэн всё равно получил, что хотел. Может быть, когда-нибудь он бы ещё нашёл способ воплотить своё последнее идиотское по его меркам желание, но точно не в ближайшее время. Пока впечатлений у него было более чем достаточно. И голова болела из-за газа проклятого.
* * *
— Бездна и все её демоны… — ахнул Кьяр, увидев во что превратился один из его любимых нарядов, когда Аэн с Наей вошли в его комнату.
Даже несмотря на то, что Асин ему уже вкратце рассказал о сегодняшних приключениях целителя, такого зрелища танцор не ожидал: белый шифон был весь мокрый, в разводах и в чёрной шерсти. Оставалось надеяться, что хотя бы дыр на нём не было.
— Кьяр, спасай! — дверь в комнату снова распахнулась, явив взорам собравшихся запыхавшегося Ирана. — Ах ты ж гоблин лысый… Всё, уже не надо, — с облегчением выдохнул он, заметив брата. — Где тебя демоны таскали?! Ещё и в таком виде?! — набросился он уже на Аэна.
Целитель в ответ состроил невинное выражение лица и молча развёл руками. Он, конечно, всё помнил, но говорить об этом никому не собирался. Достаточно было и того, что Ная всё знала о его позорной выходке.
На следующие пятнадцать минут все стали свидетелями братской любви и заботы в исполнении Ирана. Любовь и забота были щедро приправлены самой разнообразной руганью, но, тем не менее, мужчина, носился, как керик-наседка, то пытаясь проверить температуру Аэна, то определить его состояние по пульсу. Вопросы о его самочувствии и памяти вероятно продолжались бы ещё долго, если не бесконечно, но, к счастью, Нае всё это представление надоело достаточно быстро, что, вероятно, и спасло целителя от пытки словами.
— Достаточно! — рявкнула предводительница, заставив Ирана, наконец, замолчать. — Аэн остаётся здесь, помогать убирать наведённый им хаос, остальные — вон!
Она дождалась пока Асин с Ираном вслед за ней выйдут в коридор и захлопнула за ними дверь, оставив Аэна в более-менее адекватной компании танцора приходить в себя после действия Вериан-цепуса.
— Всё с ним в порядке, Кьяр присмотрит! — оборвала она открывшего было рот Ирана. — Вон!
Мужчине пришлось подчиниться, хоть он и кидал косые взгляды на дверь Кьяра, желая притащить брата домой и привязать часов на двенадцать к кровати, чтоб уж наверняка больше не сбежал. Аэн же в душе возносил Нае оды благодарности: он понимал, что Иран бы его в покое не оставил, пока не прошли бы положенные сутки, так что предоставленная ему возможность отсидеться у танцора была сродни благословению.
— Можно я у тебя часов до одиннадцати побуду? — глядя на дверь, за которой, вероятно, продолжал лютовать его брат, попросил целитель Кьяра.
— Конечно, — кивнул тот, — только скажи, ты специально, да?
Танцор тепло улыбнулся, и сомнений в том, что он и без ответа уже всё понял, у Аэна не осталось. Целитель смущённо отвёл глаза. Кьяр был слишком внимательным, чтобы не догадаться по реакции Наи, что всё шоу с самого начала было подстроено. Если бы она не знала, она бы скорее всего орала не хуже Ирана — вывод был очевиден, для тех, кто обладал должной проницательностью.
— А Асина выбрал, потому что знал, что он вопреки здравому смыслу не сможет отказать себе в удовольствии понаблюдать за тобой, но при этом задницу твою, если что, убережёт, — хохотнул танцор, начав собирать разбросанные по комнате вещи.
— Главное было от Ирана сбежать, — закрыв лицо руками, подтвердил Аэн, — прости за одежду и беспорядок.
— Ерунда, не извиняйся, — легко отмахнулся Кьяр, вешая в шкаф очередной прозрачный костюм с золотыми нитями на поясе, — главное, что тебе понравилось.
— Было здорово, — признался целитель, заставив себя встать и начать помогать танцору, — но без Вериан-цепуса я бы в жизни себе ничего подобного позволить не смог….
— Не переживай, — поддержал его Кьяр, — я, например, попервой часто афродизиаками пользовался, потому что мне просто не хотелось уже столько секса, сколько от меня его требовали. Все мы периодически какой-нибудь дрянью пользуемся, когда сами не справляемся. Я никому про твой хитрый план не скажу.
— А сейчас? — стоило Аэну услышать про одурманивающие вещества, в нём моментально проснулся отрядный целитель. — Афродизиаки вообще-то имеют сильные побочные…
— Я сказал «попервой», — мягко
