Никифор, облеченный саном экзарха. Несмотря на королевское запрещение, оба эти мужа успели пробраться в Литовскую Русь, и здесь они приняли непосредственное участие в знаменитом Брестском соборе.
Окружной грамотой митрополит Михаил Рагоза назначил быть собору всех православных в Бресте на 6 октября 1596 года. Этот собор, окончательно решивший вопрос об унии, по своим размерам и по своему значению далеко оставил за собой все подобные съезды Западной Руси.
Уже с самого начала съезда произошло разделение его на две противных стороны: приверженцев унии и ее противников. Последняя сторона оказалась гораздо многочисленнее. Во главе православного духовенства явились: во-первых, два греческих экзарха, Никифор от Цареградского патриарха и Кирилл Лукарис от Александрийского; кроме них, Лука, митрополит Велиградский, и два святогорских архимандрита, Макарий и Матвей; а во-вторых, два западнорусских епископа, Гедеон Балабан Львовский и Михаил Копыстенский Перемышльский. За ними следовали киево-печерский архимандрит Никифор Тур, архимандриты Супрасльский, Дерманский, Пинский и другие, несколько игумнов, многие священники и монахи; так что число всех духовных православной стороны простиралось свыше ста. Кроме духовенства на этой стороне собралось и много мирян, в числе коих были некоторые сановники, послы от русских воеводств и поветов, от городов и важнейших братств. Во главе мирян стали известный ревнитель православия, киевский воевода князь Константин Острожский с сыном своим Александром, воеводой Волынским, и князь Александр Полубенский, каштелян Новогородский. Зная, с кем имеют дело, и опасаясь какого-либо насилия от противной стороны, Острожский и другие вельможи прибыли в Брест с многочисленной вооруженной свитой из гайдуков, казаков, татар, и даже с пушками; хотя созывная грамота запрещала приходить на собор с вооруженной толпой. К православным примкнули и местные протестанты. На униатской стороне было гораздо менее духовенства вообще; зато тут сосредоточилось большинство западнорусских иерархов, в числе шести, а именно: митрополит Михаил Рагоза, епископы владимирский Ипатий Потей, луцкий Кирилл Терлецкий, полоцкий Герман, пинский Иона Гоголь и холмский Дионисий Збируйский. Кроме них тут были три архимандрита: Лаврашовский, Браславский и Минский. К униатской стороне присоединились три католических епископа, назначенных сюда папой и королем, и, конечно, из наиболее потрудившихся для дела унии: арцибискуп Львовский Димитрий Суликовский, бискуп Луцкий Бернард Мациевский и бискуп Холмский Станислав Гомолицкий; при них находилось несколько иезуитов, в том числе известный Скарга. Мирян на этой стороне также было гораздо менее, чем на православной; во главе их явились в качестве королевских послов гетман литовский Христофор Радзивилл, канцлер Лев Сапега и подскарбий Дмитрий Халецкий. Духовные и светские вельможи этой стороны имели при себе также вооруженную свиту, но далеко не столь многочисленную, как сторона православная. Поэтому приверженцы унии, не надеясь на силу своих убеждений, с самого начала уклонились от общения с противниками и на их приглашения собраться вместе для предварительных совещаний отвечали отказом.
Когда наступил день 6 октября, митрополит со своими единомышленниками отслужил литургию в соборном храме Николая, а потом прочитал обычные перед открытием собора молитвы. В это время православные, не получив никакого уведомления от митрополита, не знали, что предпринять. Пытались они собраться в каком-либо храме; но все храмы нашли запертыми по распоряжению Потея, как местного владыки. Не желая прибегать к насилию, они решили собраться в одном частном доме (Райского), где была обширная зала, служившая молельной протестантам. Отсюда они посылали депутацию к митрополиту с приглашением открыть собор. Но депутация не могла добиться даже свидания с ним. Православные немедля устроили свой особый собор; причем они разделились на две части, или на два кола: духовное и светское, или рыцарское. Маршалом рыцарского кола был выбран один из волынских послов, Демьян Гулевич; а духовное коло назначило для наблюдения за порядком заседаний двух протоиереев, Нестора Заблудовского и Игнатия Острожского. Общепризнанным главой, то есть председателем, православной части собора был старший член его экзарх Никифор как заместитель самого цареградского патриарха; душою же собрания явился энергичный Гедеон Балабан. А председателем униатской половины вместо робкого, нерешительного митрополита Рагозы выбран католический арцибискуп Дмитрий Суликовский.
Второй день собора, 7 октября, также прошел в пересылках православной части с униатской и в бесплодных попытках добиться какого-либо ответа от митрополита. Наконец Рагоза «с яростию» объявил посланникам, что никакого ответа им не будет. Между тем назначенные на собор от короля католические сановники, по просьбе бискупов, снеслись с князем Острожским и взяли с него слово, что он не прибегает к вооруженной силе и что спокойствие собора не будет нарушено. Затем, когда таким образом взаимные отношения сторон достаточно выяснились, на третий день собора, 8 октября, было приступлено к более решительным действиям. К митрополиту и владыкам вновь послана была депутация от православных с приглашением прибыть на общее заседание: приглашаемые на сей раз прямо ответили, что они уже соединились с Западной церковью и то, что сделано, изменено быть не может. Со своей стороны от униатской части собора прибыли королевские послы с иезуитом Скаргой и вызвали из зала заседания князей Острожских; к последним, по желанию собора, присоединились по несколько лиц от обоих кол, а также владыки Львовский и Перемышльский с некоторыми священниками. Послы напоминали, как оба эти владыки прежде заявляли о своем желании принять унию, как сам князь Острожский не был против нее; укоряли православных в том, что они собрались не в церкви, а в еретическом доме и главой себе поставили Никифора, беглого грека и союзника турок, а также в том, что дозволяют мирянам вмешиваться в соборные деяния. В заключение именем Бога, короля и отчества приглашали их соединиться с католиками. На это приглашение православные ответили, что готовы принять унию, но только в том случае, если она будет произведена законным образом, то есть с согласия патриархов и всей Восточной церкви. После того православный собор занялся делом Стефана Зизания и других виленских проповедников, отлученных митрополитом, которых и разрешил от этого отлучения.
На четвертый день собора униатская сторона, вместе с католическими епископами, отправила в храм Николая торжественное молебствие о соединении церквей; после чего с амвона во всеуслышание был прочитан самый акт унии, подписанный митрополитом и владыками, вместе с тем исповеданием веры, на котором Потей и Терлецкий присягнули в Риме. А затем униатская часть собора предала проклятию и объявила лишенными сана епископов Гедеона и Михаила, архимандритов и прочих духовных лиц, отказавшихся от унии; о чем на следующий день выдана была окружная соборная грамота. Эти ее деяния завершились разными торжествами, пиршествами и веселием. Но в то же время и православная часть собора подвергла
