Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

Внезапное возвращение Рамачни подняло всем настроение. Но не прошло и часа, как в пятидесяти милях к юго-западу из утренней дымки показался парус. Это был не один из Бегемотов, но все равно огромный корабль размером с «Чатранд». Остроглазые селки вскоре это подтвердили: «Голова Смерти». Ужасная новость была смягчена только одним фактом: курс более крупного судна шел параллельно их собственному, не сходясь. Макадра их еще не заметила.

Нолсиндар сразу же повернула «Обещание» с востока на северо-восток, так что к «Голове Смерти» была обращена их узкая корма, а не борт и паруса. Команда закрыла лампы и задрапировала кормовые иллюминаторы парусиной, чтобы ни одно стекло не отражало солнечные лучи. Впереди были острова, и какое-то время казалось, что маленькое суденышко вот-вот достигнет их и ускользнет в лабиринт. Но крик дозорного разрушил их надежды:

— «Голова Смерти» меняет курс. Два румба по правому борту, капитан Нолсиндар. Она собирается нас перехватить.

— Дарам, давайте проследим, чтобы у нее ничего не вышло. Выше нос, селки и длому! Белая лошадь должна скакать галопом по ветру!

За считанные минуты команда расправила марсели и трюмсели и приладила причудливые ребристые крылья-паруса к нижним реям. Но еще до того, как они закончили работу, Нолсиндар отдала приказ заново подтянуть главные паруса. Ветер внезапно стал порывистым.

Они замедлялись — хотя корабль Макадры каким-то образом набирал скорость.

Лица помрачнели: расстояние между кораблями начинало сокращаться.

— Она говорит с ветром, — тихо сказал Киришган. — Не скажу, что он подчиняется ей с радостью, но кое в чем уступает. Я не видел, чтобы такое заклинание применялось уже много сотен лет.

Вскоре после этого Пазел начал выть. У этого были все признаки его обычных разум-приступов (боль в черепе, невнятный лепет с губ, смертная боль от чужих голосов), но этот был гораздо более мучительным, чем все, которые Таша видела раньше. Его трясло так сильно, что его нельзя было оставить одного. Они сидели с ним по очереди, стараясь не издавать ни звука.

Таше было трудно отойти от него. После своей третьей смены она начала отмахиваться от остальных: она не устала, она нужна своему возлюбленному; конечно, все почти закончилось.

Затем начались взрывы: сеграл открыл огонь из своих дальнобойных пушек. Теперь все кричали, хлопали люки и стучали ботинки, а за корпусом начали визжать железные снаряды. Таша слушала, как завороженная, обхватив руками голову Пазела. Пятьдесят ярдов по правому борту. Сейчас восемьдесят или девяносто по левому борту. Двадцать по левому борту! Глубокий, тошнотворный грохот где-то за кормой.

Нипс подошел и дал ей клочок бумаги: Макадра, кажется, не может сократить расстояние: когда она приближается, ее собственное заклинание ветра нас ускоряет. Но и мы не можем от нее оторваться. Может быть, на закате, если продержимся до этого времени.

Но до заката оставалось еще несколько часов. Огненный шквал продолжался и продолжался, как и припадок Пазела.

После полудня раздался ухо раздирающий, разрушающий звук. Прямое попадание, вероятно, в мачту или рангоут. Грохот падающих балок. Мягкие, тошнотворные удары тел, падающих на доски. Пазел трясся, извивался и издавал немыслимые звуки — шакал, паровая труба, дикая кошка, раненая лошадь; его тело покрылось холодным потом. Таша завернула его в одеяла и поцеловала в липкие щеки, ужасаясь собственному бессилию. Эритусма мог бы помочь ему. Эритусма мог бы развернуть эти ядра в воздухе.

Таша не заметила, как наступила темнота. Она обхватила Пазела руками, пытаясь унять его дрожь, кусая губы, чтобы быть уверенной, что не заговорит. В моменты просветления он улыбался ей, но улыбка всегда превращалась в спазм боли.

Пушечная пальба прекратилась. Припадок Пазела нет. Он бушевал всю ночь напролет. Его рвало, он плакал от явной усталости. Но, наконец, и это закончилось, и он заснул, свернувшись калачиком на боку, а Таша накрыла его, как одеялом. Тогда она позволила себе задремать, а когда проснулась, то почувствовала, как он благодарно целует ее руки.

Глава 26. ПОПУТНОГО ВЕТРА

В жизни любого мира наступают моменты, когда силы, формирующие его будущее, какими бы разбросанными они ни казались, начинают неумолимо сближаться. На Алифросе такой момент наступил в халаре, в 942 году по Западному Солнечному Календарю. Месяц начался с тайной мобилизации императрицы Маисы в холмах над Ормаэлом и закончился крахом Красного Шторма. Однако между этими событиями произошли тысячи других, одновременных, но почти незамеченных, в разных регионах.

Туманным утром 6 халара судьба подарила Арквалу существенную победу над Белым Флотом: командир мзитрини на Нелу Рекере неправильно определил свое местоположение и привел свои восемнадцать военных кораблей к катастрофе на отмелях Рукмаста. Ме́ньшее количество кораблей Арквала в течение нескольких дней следили за мзитрини; теперь они приблизились и обстреляли незадачливые суда в свое удовольствие. За несколько часов они потопили все восемнадцать судов, не получив ни царапины.

На борту флагманского корабля Арквала региональный лейтенант Сандора Отта с удовлетворением наблюдал за кровавой бойней. Черные Тряпки тонули не только здесь, но и повсюду. Одно донесение с поля боя за другим подтверждало их хрупкость. У них были огромные силы, но не было ни целеустремленности, ни единства. В последней депеше говорилось даже о набегах турахов недалеко от Тсордонских Гор, в самом сердце территории Мзитрина. Почти невообразимый прогресс.

Наблюдая, как тонет враг, лейтенант принял решение. Они выведены из равновесия. Пришло время вывести их из равновесия еще больше. В ту ночь он отправил небольшой клипер в Брамиан с сообщением: День настал. Вытолкните птенцов из гнезда.

На Брамиане этого сообщения давно ожидали. Пазел убедился на собственном опыте, что огромный остров таил в себе множество сюрпризов, одним из которых была тайная колония религиозных фанатиков. Это была единственная в мире община нессарим, верующих в Шаггата Несса, за пределами самого Гуришала. Их было всего три тысячи человек, но то, чего им недоставало в численности, они восполняли рвением и яростью.

Тридцать лет они ждали здесь, в изгнании. Тридцать лет лихорадки и змеиных укусов; тридцать лет набегов племен с перчатками из когтей леопарда, которые вспарывали своим жертвам живот от подбородка до паха; тридцать лет мечтаний о мести. Но они не просто мечтали. С помощью Арквала нессарим строили корабли.

Теперь суда стояли, сгрудившись на медлительной реке, носами в сторону моря. Сорок кораблей — все вооруженные до зубов, построенные за чудовищные деньги императором-еретиком Арквала. Ну и что? Худшими еретиками были сами короли Мзитрина, которые вырезали свои семьи