тьму, к дальнему плаванию.
— Для Единого нет утонувших кораблей. Мой учитель говорил, что надежда есть для всех.
Он обернулся и глядел теперь с кривой ухмылкой.
— Надежда на прощение, я так понимаю? В Водной Бездони? Или как в вашей религии обозначается вечное «по-ту-сторону»?
— На изменение. По эту сторону. Учение Единого в том, что… в каждом выборе может быть надежда для тебя. Нужно только откликнуться ей. Единый, или судьба, или что-то, во что ты веришь, — что-то же привело тебя сюда. Как и меня. Остаётся только решить, как быть дальше.
Он странно засмеялся, когда я сказал о том, что привело его в питомник. Горьким смехом, словно прорастающим морозными узорами. Но я не остановился, потому что это было единственное, что я мог сказать — в Поминальную ночь Перекрёстков.
— Сегодня я услышал от одного человека, что нужно выбрать своё и держаться за это. Я… наверное, выбрал, Лайл. Я остаюсь здесь — и будь что будет. Может, тебе тоже нужно найти что-нибудь дорогое, чтобы не захотелось уходить. Или прыгать. Или…
Мне не хотелось говорить о потопленных кораблях сейчас — когда он стоит в свете моего фонаря, изможденный и с недобрым смехом на лице.
— А знаешь, что я ещё услышал? Нельзя тратить время. Говорят, на Перекрёстки время очень дорогое — потому его проводят с теми, кто тебе дорог. Мы тут с тобой недолго, Лайл, но всё равно, негоже оставлять женщин одних в Корабельную ночь. Пойдём. Посидим у камина… послушаем песни нойя. Может, тебе станет полегче. Сегодня был дурной день. Тёмный день. Поминальный. Но скоро уже придёт рассвет, и с ним…
«…тысяча, тысяча дел», — едва не попросилось в мысли, так что я опять покраснел.
— …с ним придёт новое. Лучшее. Если мы захотим этого. Пойдём?
Какая-то часть меня была уверена, что он не откликнется. Вновь отвернётся, начнёт вглядываться в тёмную воду. Но он только кивнул коротко, спрятав глаза. Взял из моих рук свой фонарь и шагнул к «Ковчежку».
Я пошёл вслед за ним — молча, приоткрывая заслонку своего собственного фонаря. И пока шёл — дыша холодным воздухом Поминальной Ночи — вспоминал слова учителя Найго:
«Наверное, даже отчаявшись, даже приговорив себя, даже решив, что лучше уже не станем — мы всё равно глубоко внутри продолжаем надеяться.
Даже стоя на своих Перекрёстках».
