Книга Оникромос - Павел Матушек

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185

дождь? Или сильный мороз? Так? Я подозреваю, что мне не нужно вам это объяснять. Вы это уже знаете, вы это чувствуете, просто не хотите принимать к сведению. И все же у нас с вами почти один и тот же взгляд, одна и та же форма восприятия, одни и те же ограничения. Разве это не очевидно? Неужели вы до сих пор не в силах ответить на этот простой, но фундаментальный вопрос?

– Какой же? – глухо спрашивает Хемель.

– Имя этого нечто, имя, которое дали ему такие, как мы, и такие, как вы, на самом деле ничего не значит. С тем же успехом мы могли бы назвать его совсем по-другому. Давайте назовем его Никлумбом, или Бмулкиной, или, как вам угодно, но каждое слово, которое мы будем использовать, будет так же лишено истинного смысла, как и то, что мы сейчас употребляем. И всё же нам повезло. Пчелы смотрят вверх и не видят пчеловода, потому что сама идея пчеловода не вписывается в их реальность. Мы видим немного больше. Мы видим, что что-то происходит, но мы не до конца понимаем то, что видим. Мы не имеем ни малейшего представления о том, какие мысли за этим скрыты и напоминают ли они вообще наши мысли. У нас также нет общей плоскости, нет точек опоры, с помощью которых мы могли бы объяснить действия этого нечто. Подумайте. Неужели вы полагаете, что чему-то подобному требуется какая-то охота, что ему приходится что-то искать? Это работает на совершенно ином уровне. Это нечто видит насквозь наши муравьиные усилия, еще до того, как мы появились в этом мире, и знает о нашем существовании больше, чем мы когда-либо сами узнаем. Оно приходит, берет то, что ему нужно, и делает то, что хочет. Использует.

– Для чего? – спрашивает Хемель.

СОМОРКИНО КХАТ

Мощный голос пронзает насквозь. Нет ни малейших сомнений в том, кто это произнес. Хемель и Тенан дрожат от страха. Они не смотрят в сторону Охотника. Они пытаются ухватиться за мысль, что его здесь вообще нет, потому что это помогает им оставаться на месте, не дает сбежать.

– Он синхронизировался с вами, и вы все еще живы, – с уважением говорит Захватная Рука. – Вы, вероятно, неотъемлемая часть его замысла. Если здесь действительно был человек, то Охотник давно позаботился о нем. Он использовал его, и вы, вероятно, как вы справедливо подозреваете, помогли ему в этом.

– Но мы должны были найти Друсса, спасти Линвеногр, вернуть прежнюю жизнь… – расстраивается Тенан.

– Правда? Откуда такая уверенность? Возможно, ваша воля никогда не была вашей. Безнадежные попытки спасти что-либо оставьте Ракаму. Это его печальная судьба. Его путь. Присутствие человека отклонило чашу весов. Когда Пространство Конструкта полностью откроется, что-то произойдет.

– Что-то пришвартуется… – шепчет Хемель.

– Так вам сказал тот меньший? Тот, кого вы называете Панаплианом, верно? – спрашивает Оптический Глаз и сам себе отвечает: – Ну да, что он еще мог сказать. Мы все равно не можем это увидеть, хотя все остальное, возможно, так и есть. И к тому же мы сидим чуть ли не в первом ряду.

– О чем вы говорите, ради Таботта? – паникует Тенан.

– О том и о сём, – отвечает, хихикая, Захватная Рука.

– Не понимаю, как вы можете смеяться, – простонал перус, почти полностью пряча эктоплазматический выступ.

– Присутствие человека перевесило чашу весов, – повторил Оптический Глаз.

– Что это значит?

– Что ничего не поделаешь. Охотник наверняка сделает то, за чем пришел. Это только вопрос времени.

– А что именно? Что он на самом деле сделает? Что означают эти странные слова? – спрашивает Хемель, уверенный, что на этот раз ему удастся вытянуть из Маленьких Людей чуть больше.

Но Квадратное Отверстие в Груди указывает пальцем на Линвеногр и говорит:

– Вот это означают.

Все направляют взгляд в сторону города. Пелена дождя ни в коей мере не ограничивает видимость. Наоборот, она обостряет детали и так сильно расширяет обзор, что Линвеногр кажется неестественно близким, как будто это сложная проекция, чей масштаб можно свободно регулировать, и как будто она развернута здесь только затем, чтобы отвлечь внимание от скрытого за нею.

– Это какой-то трюк, – говорит Тенан, хотя ему кажется, что он только подумал.

– Как и все мы, – замечает Захватная Рука, не глядя на перуса.

Хемель и Тенан хотят возразить, но их внимание перекидывается на нечто другое. В небо над Линвеногром взлетают сотни подвижных точек, ощетинившихся длинными острыми шипами. За ними тянутся исчезающие ленты мыслематерии. Достигнув наибольшей высоты, тульпы прячутся в прозрачных сферических защитных пузырях и спешно улетают.

– Они бегут? – спрашивает Хемель.

Вместо ответа гаснет пламя, которое с самого начала существования Аполлабия горело над его вершиной. Конусообразное сооружение покрывается сине-фиолетовым искрением и мгновенно притягивает к себе высоко парящий золотой купол, который нависает прямо над ним и тоже обрастает сине-фиолетовыми искрами. Создается впечатление, что в самом центре города вырос гигантский электрический гриб.

Хемель в ужасе. Он косится на Тенана, который спрятал эктоплазматический вырост и неподвижно застыл, совершенно парализованный страхом, а потом спрашивает Маленьких Людей:

– Что происходит?

– Открылось Пространство Конструкта, и грежжащий иннаку соморкино заряжает катушку Аполлабия, – спокойно отвечает Квадратное Отверстие в Груди.

– Что-что? – переспрашивает ошеломленный Хемель, дрожа от страха.

Захватная Рука поворачивается к нему и с теплой, сочувственной улыбкой говорит:

– Бояться нечего. Вы изменитесь, чтобы понять наконец, что вы, в сущности, не можете измениться.

После этих слов он снова устремляет взгляд к искрящейся катушке Аполлабия.

– Но я ничего не понимаю… – бормочет раздосадованный замин и в тот же миг понимает, что это уже не изменится.

Что колодец, в который они с Тенаном упали – нет, в который их бросили в момент рождения в этом городе, – не имеет дна, и они продолжают падать. И никогда не остановятся.

Сине-фиолетовое искрение становится все интенсивнее. Даже здесь слышен этот жуткий электрический треск. От купола до основания конуса Аполлабия тянется узкая щель вертикальной черноты. Такой же черноты, как та, которую Хемель и Тенан видели в глубине портала, открывшегося в Пространстве Конструкта. Края щели мучительно мерцают, разрывая ткань реальности. Этого не видно, но каждой клеткой тела ощущается, что там что-то есть, что-то собирается с силами.

Хемель хочет закрыть глаза, но не может. Он отводит руку в сторону и осторожно кладет ладонь на шарообразное тело перуса. Небольшой жест, но достаточный для того, чтобы он не чувствовал себя совершенно одиноким, стоя на краю пропасти.

Края вертикальной щели перестают мерцать, и черная вспышка поглощает всё.

* * *

Разат чувствует

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185