делает, как и Калеса. Они стали беспокоиться из-за того, что эта штуковина находится у них. Так что завтра у нас станет одной проблемой меньше.
— А сам ты как? — Ингелео чуть смутился, ощутив незнакомое и неприятное щекочущее чувство. Он уже давно отвык переживать и заботиться о ком-то, даже с Контрайнами смутьян не так явно проявлял эти чувства, даже если порой и хотел — не мог. Его что-то постоянно останавливало. Сам же академец считал, что это с непривычки.
— Вау, неужели поганка начала беспокоиться о людях? А дальше что? Научишься нормально разговаривать?
От интонации Флатэса в Ингелео всё перевернулось. Лёд, сухость и вызов — всё, что прежде звучало в его голосе. Элисар на мгновение словно вернулся в прошлое, на то покрывало, на котором они, будучи подростками, проводили дни напролёт.
— Нет, сопливытерательную машинку тебе дам или можем обойтись пинком под зад, мне не принципиально, — в привычной манере огрызнулся Ингелео.
— А может вы уже помолчите? Не успели отойти от реки, как сразу начали собачиться, — устало проговорила Лания.
Смутьян обернулся и окинул её недовольным взглядом. Та вдруг остолбенела. Она неотрывно за кем-то наблюдала, а на лице проступала боль, которую она была не в силах скрыть. Нобилиа начала очень медленно отворачивать лицо, но глаз отвести так и не сумела.
— А вот и наш хранитель, — с усмешкой выдала Лаура. — И как всегда со своим поводырём, — на последних словах она окрысилась и подхватила Ланию под руку, притянув к себе поближе.
Малер и Калеса неторопливо прогуливались по территории, пока Амккапир с довольной дьявольской усмешкой жалась к своему провожатому. Ингелео передёрнуло от одного их вида. Ему тотчас захотелось пошевелиться, чтобы убедиться в том, что на нём никто не виснет, захотелось отряхнуться, смыть с себя следы невидимых прикосновений. В памяти начали мелькать образы женщин: они стояли во мраке и тянули к нему свои руки, стремясь потрогать везде, до куда могли дотянутся. Их лица затягивала чернота и только глаза пылали ядовито-красным оттенком, губы же растягивались в омерзительно-приторных и томных улыбках. Вновь дернувшись, он стиснул зубы и ненавистно проследил за блондинкой, которая в его воображении стала таким же безликим монстром.
Послышался смешок. Ингелео замер, когда встретился с глазами Флатэса полными холодной усмешки.
— Дыши, Инги, задохнёшься же, — слабо улыбнулся друг и в мгновение ока преодолел расстояние между ними. Игнэйр положил руку на плечо смутьяна, склонил голову. Остановился у самого уха и с привычной прозорливостью дунул в него. — Как посмотрю не только меня прошлое по пятам преследует. Не так уж мы и отличаемся, как ты думаешь, — шёпот порезал слух, полоснул по самому больному.
Ощерившись, Элисар уже хотел оттолкнуть от себя старого друга, как тот хлопнул его по спине, окликнул Малера и побрёл в его направлении. За ним неохотно двинулись Лаура с Ланией. Напряжение обеих чувствовалось так явственно, что казалось они могли скрутить землю вокруг себя. Желание уйти отступило, и смутьян с интересом пошёл за небольшой компанией уже предчувствуя представление. А он в нём ужасно нуждался, ведь хотел забыть о том нелепом откровении, о своих яростных действиях, когда приводил Флатэса в чувства и о тошнотворных прикосновениях. Как бы Ингелео не старался отрицать, глубоко внутри знал, что ему нужны люди, как и сказала Нобилиа.
Элисар уже давно понял, что сам не сможет совладать с тем, что уже долгие годы грузит его, душит и тянет вниз. Чувствовал, что тонет в густых водах, и сколько бы не пытался выплыть, приближающаяся поверхность и свет постоянно отдалялись.
В очередной попытке абстрагироваться, Ингелео лениво подошёл к собравшимся академцам и стал ждать представления.
Присфидум бросил взгляд на Ланию. Флатэс это заметил, засунул руки в карманы и стал серьёзным.
— Лания, идите, я тут сам разберусь. Незачем лишний раз мотать себе нервы из-за этого охламона.
Уловив тревожную интонацию Игнэйра, смутьян недоумённо посмотрел на товарища, а после на девушку с пышной копной волос.
«Что-то тут не так. Чтобы этот придурок держал рыжуху подальше от её ненаглядного дружка? Сама она, кажется не понимает, что происходит. Эти трое… неужели что-то скрывают от неё?» — засомневавшись, Элисар и заметить не успел, как ему на губы скользнула ядовитая улыбка. Вероятность тайны взбудоражила, тем более, что он уже видел непонятные припадки Нобилиа, но скидывал их на её очередную слабость.
— Чего вы хотели? — буркнул Малер, сделав небольшой шаг назад.
— Свиток. Он ещё у тебя?
— Для чего тебе свиток? — оживилась Калеса. Она подозрительно прищурилась и скривила нос, подобно рычащему зверю.
— Не хочешь от него избавиться? В любом случае у тебя тоже должок перед тем парнем, он тебе жизнь спас, — буднично произнёс Флатэс, покривив губы.
— Каким ещё… — непонимающе начал было отщепенец, как вдруг его лицо прояснилось. — Понял. Отдам, а теперь нам пора…
— Куда это ты так торопишься? — перебила Амкапир, когда на её губах расцвела ехидная усмешка. Она бросила взгляд на Ланию и с деланым добродушием помахала ей рукой.
Убийственное выражение Малера поначалу повеселило Элисара, пока он не заметил, как Нобилиа стала угасать на глазах. Её взгляд стал меняться на отчуждённый, плечи опустились. Академка запустила пальцы в волосы и вцепилась в голову, гримаса стала изображать постепенно поглощающий ужас. Лания чуть покачнулась, но Лаура подхватила её, не давая рухнуть. Тогда же Присфидум побледнел, руки задрожали ещё неистовее, чем пальцы его подруги, а глаза резко расширились, выдавая страх. На её плече неожиданно появился порез. Кровь вмиг засочилась из раны, от чего смутьян впал в негодование.
Ингелео чуть подался вперёд. Осознание начало постепенно складываться в голове, но первопричина так и не вырисовывалась. Он не понимал почему подобное происходит, но догадывался, что можно сделать. В конце концов, тогда за обеденным столом Лания была похожа на безжизненное тело, но ровно до одного момента.
«Так мне не показалось? Или всё же… надо бы проверить эту теорию», — задумался смутьян, замечая, что Нобилиа становится всё хуже.
Он порывается с места, бесцеремонно подхватывает Калесу за шкирку и так же грубо толкает к Лании. Амкапир, дабы не свалиться, уцепляется за неё и восстанавливает равновесие.
Нервно хохотнув с чувством предвкушения, он запрокидывает голову, когда его охватывает безумный смех. Между тем Лания приходит в себя, а взбешённая Калеса гневно выдыхает и буравит смутьяна глазами.
— Как интересно, — Элисар вздыхает со смехом и приводит себя в чувства. Понизив голос, он ловит взгляд Малера и продолжает: — Вам нравится хранить тайны, да? Тогда я считаю своим долгом снова сунуть нос в
