этой ноши. Нельзя допустить того, чтобы он оказался в руках тенадасеров.
Ребята вновь тревожно переглянулись. Повисшая пауза затянулась, а они всё трясли друг другу головами в немом общении.
— А… свиток… он у нас, но не совсем, — первой дар речи обрела девушка.
Когда Эпкальм недоумённо сощурился и склонил голову, академка поспешила добавить:
— Он у нашего друга.
— Это ещё кто такие? — прервал разговор, появившийся из-за кустов парень с проколами в ушах. Следом за ним вышла ещё одна девушка, которую Аноильтенс так же узнал по пышным вьющимся волосам.
— Он помог мне вытащить Малера, — с печалью добавил Флатэс. — Они пришли вернуть должок.
— Чего ты несёшь? Какой ещё «должок»?
Девушка с рыжими волосами пихнула смутьяна в бок и смирила угрюмым взглядом.
— Они хотят забрать свиток, — пояснила брюнетка.
— Чего? Зачем он им вообще нужен, — изумился тот и бросил вопросительный взгляд на Флатэса.
— Ингелео, помолчи, пожалуйста, — устало попросил вымокший друг. — Сейчас он у моего соседа, но он вряд ли понесёт его сюда без объяснений. Давайте встретимся на этом же месте и в это же время завтра? Думаю, он будет рад от него избавиться. Этот свиток, честно сказать, начал сводить нас с ума.
Ингет недовольно затопталась на месте. Эпкальм предупреждающе стрельнул ей глазами, но та даже и не смотрела в его сторону, нацепив на лицо привычные недоверие и раздражительность.
— Откуда нам знать, что вы нас не облапошите? — в её голосе клубился недовольный рык, пока она сдерживалась, чтобы привычно не окрыситься.
— Мне казалось ты выкинула ключ. Стоило догадаться, что ты приберегла для себя дубликат, — тихо усмехнулся Аноильтенс, подпирая подбородок.
— Мне незачем вам лгать, просто приходите завтра и заберите уже проклятущую хреновину, — устало ответил Флатэс. — Если у тебя есть айкофэт, могу дать свой профиль для связи.
Эпкальм слегка прикусил губу изнутри.
— Мы не пользуемся этими штуками, понимаешь ли, нам не надо, чтобы нас обнаружил враг из-за подобной оплошности. Так что я надеюсь на твою добродетель, но можешь дать на экстренный случай какую-нибудь другую информацию.
— Флатэс Игнэйр, первое общежитие, сто седьмая комната. У ордена пересменка на территории с пяти двадцати и до шести вечера. Милости прошу, — безэмоционально бросил академец, выдавив из себя измученную улыбку.
Качнув головой, Эпкальм поддерживал зрительный контакт до последнего, а после развернулся, вновь окинув кучку студентов взглядом. Исчезая в лесной гуще, он испытывал лёгкость в груди, но и вместе с тем гнетущее ощущение того, что эти ребята могут исчезнуть и никакой встречи не состоится.
Оба сопротивленца пробирались обратно, раздумывая о своём. Обратив внимание на дрожащие руки Ингет, Эпкальм решил списать всё на радостное предвкушение и уже воображал, как ворвётся к Сэлду и покажет ему то, ради чего они все столько времени старались и жертвовали. Только теперь он задумался: а стоило ли оно того? Стоили того потраченные нервы и съедающее беспокойство за товарищей и Глораса? Стоило всех унижений и ругани?
Думы внезапно оборвались. Их перекрыло трепещущее чувство, казалось, будто в что-то груди начало неистово бесноваться. Недоумённо нахмурившись, Эпкальм осмотрел свою грудь, а после сообразил, что это вовсе не его чувства. Сопротивленец поднял взгляд на замершую на месте напарницу. Она продолжала дрожать. Аноильтенс уже хотел поинтересоваться всё ли в порядке, как Хактес резко развернулась.
Глаз Ингет так ярко блестел, что в нём можно было легко разобрать отражение местности. Щёки налились пунцовым румянцем, от которого смущение охватило и самого Эпкальма. Напарница нервно покусывала нижнюю губу несколько секунд, прежде чем сорваться с места. Она в мгновение ока оказалась рядом с лидером. Уверенно ухватила его обеими руками за плащ и яростным порывом притянула к себе.
Эпкальм остолбенел, когда их губы соприкоснулись. Жар уст Ингет опалил его собственные, а сердце неожиданно ускорилось. Зажмурившаяся сопротивленка выглядела неожиданно смущённой. Она крепко прижималась к парню, вцепившись стальной хваткой в ткань униформы. Следом Аноильтенс ощутил жар в глазах и в этот момент на него обрушилась волна будоражащих сердце чувств, что закручивала в бурном урагане и уносила ввысь. По затылку побежали мурашки. Эпкальм на мгновение разучился дышать, а после впервые вдохнул настолько сладостный воздух. Губы начали приятно пульсировать, а уши стали точно раскалённые угли.
«Ингет… это же твои чувства?» — спросил он сам себя.
Неловко положив руки на её плечи, но медленно отстранил Хактес от себя. Её лицо зарумянилось сильнее прежнего, покраснело до кончиков ушей. Когда она раскрыла глаз, Эпкальм ощутил невероятное смущение и щекочущий стыд.
— Опять твои глаза…
— Что это было?
Одновременно заговорили сопротивленцы, не сводя взглядов друг с друга. Хактес вдруг положила руку на губы Эпкальма и тихо прошептала, опустив голову:
— Я сделала это, потому что в груди было неспокойно. Не совладала с собой.
Глава 36. Разные берега реки. Часть 2
Территория академии кувелов
От красок радужного заката остались лишь расплывчатые облака. Небо выглядело так, будто кто-то размазал всю картину, перемешав краски. Звёзды мерцали в небесном океане. Луна восходила на трон, провожая уже скрывшееся за горизонтом солнце.
Ингелео было не до красот погоды и не до ночного пейзажа. Внимание всецело было приковано к Флатэсу, идущему впереди. Старый друг прижимал руки к телу и бессмысленно плёлся в сторону академии. Смутьяна не переставало беспокоить не только состояние парня, но и сопротивленцы. Он неустанно раздумал то над одним, но над вторым, не понимая, из-за чего стоит беспокоиться больше.
Бросая взгляд на айкофэт, Ингелео проверил сеть и не обнаружил привычного длинное сообщение от Эльтена и короткого от Люксальты. В груди стало неспокойно, ведь он уже давно не получал от них никакой весточки. От рассказов первого академец не был доволен от слова совсем. Пусть друг и писал, что с ним обращаются более чем хорошо и уделяют много внимания. Элисара напрягало в ордене всё: от миссий, на которых друг успел побывать до их тренировок — специальной программы для новичков. Со временем сообщения стали всё короче и короче, пока и вовсе не прекратились.
«Неспокойно мне за этого недоумка», — подумал смутьян и бросил взгляд на Флатэса.
— Эй, трещалка, что ты собираешься делать с тем свитком? Точнее если Малер тебе его не отдаст? — Ингелео нахмурился и сосредоточенно стал сверлить спину друга.
Тот лишь пожал плечами и обратил к нему истомлённый взгляд. Он выглядел полностью выжатым и потерянным, а таким смутьян видел его всего раз — в день происшествия с Экли.
— Вряд ли он ему нужен. Малер ничего с ним не
