Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
Этот «заговор» Садата и Хафеза аль-Асада застал еврейское государство врасплох. Но через несколько дней, не в последнюю очередь благодаря быстрому освоению полученного от американцев оружия, израильтяне коренным образом переломили ситуацию, разгромили сирийцев на Голанских высотах и прижали крупные египетские силы к Суэцкому каналу. В итоге региональный кризис превратился в глобальный и затронул Европу. Советский Союз, отчаянно пытаясь избежать полного уничтожения своих союзников, прибегнул к ядерному шантажу.[1322] В ответ Вашингтон объявил атомную тревогу. Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК) приняла меры против поставок оружия США в Израиль, объявила о снижении общего объема добычи нефти и наложении эмбарго на США и европейские государства, тоже поставлявшие оружие. Цены выросли вчетверо; на бензоколонках копились очереди. Европейские правительства впали в панику и попытались «откреститься» от Израиля и Соединенных Штатов. Бельгийцы отказали в использовании своих аэродромов для транспортных перевозок. Великобритания, как утверждалось, временно запретила заход на Кипр, и даже обычно покладистые западные немцы жаловались, что их порты используют для переправки военного снаряжения в Израиль. Американо-европейские отношения резко осложнились. «Меня не волнует, что происходит с НАТО, – сказал Киссинджер, чьи слова широко цитировались. – Меня от них тошнит».[1323] Так или иначе, геополитики Ближнего Востока, Европы и Соединенных Штатов пересеклись, и последствия этого пересечения стали ясны в последующие тридцать лет.
Три десятилетия с 1945 года судьбы мира определяла холодная война между Востоком и Западом. В некоторых регионах этот конфликт привел к прямому военному противостоянию. Соединенные Штаты дважды вступали в войну в Восточной Азии, к примеру, против советских союзников в Корее и во Вьетнаме, и чуть было не втянулись в ядерную конфронтацию из-за Кубы. Реальным «призом», однако, неизменно оставалась Германия. Именно там, особенно в Берлине, готовился и тлел ядерный армагеддон, именно там предстояло развернуться новой общей войне с применением обычных вооружений. Контроль над этой территорией и ее ресурсами наверняка определил бы исход конфликта; поэтому все остальные фронты воспринимались как второстепенные по сравнению с германским. Кто победил, а кто проиграл, пока сказать было сложно. Великобритания и Франция лишились большей части своих заморских владений и утратили во многом то положение в Европе, какое занимали прежде, но они являлись ядерными державами, занимали постоянные места в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций и продолжали выступать гарантами выполнения Германией наложенных на нее обязательств. ФРГ добилась многого после окончания войны, а «восточные» договоры ознаменовали ее возвращение в международную систему, но страна по-прежнему пребывала в состоянии «полусуверенитета» и нисколько не приблизилась к воссоединению с Востоком. Соединенные Штаты и Советский Союз, разумеется, доминировали в своих лагерях, пускай по-разному, но вопрос, какая из двух мировых систем, ими олицетворяемых, станет доминировать в Европе, все еще оставался открытым.
Часть восьмая
Демократии, 1974–2011 годы
Немцы должны быть осторожными, потому что они стали относительно сильнее за последние десять или пятнадцать лет… Мы должны быть осторожными, чтобы избежать опасности однажды предстать в глазах других слишком большой и слишком важной страной.
Гельмут Шмидт, канцлер Германии, на закрытом заседании партии, февраль 1979 г.[1324] В мире сегодня набирает новую силу демократическая революция… От Штеттина на Балтийском море до Варны на берегу Черного моря режимы, насажденные тоталитаризмом, более тридцати лет укрепляли свою легитимность. Но никто – ни один режим – до сих пор не отважился провести по-настоящему свободные выборы. Режимы, навязанные штыками, долго не живут. Мы должны придерживаться убеждения, что свобода не является исключительной прерогативой немногих счастливчиков, это неотчуждаемое и универсальное право всех человеческих существ.
Рональд Рейган, 19 июня 1982 г.[1325] Что более важно для мировой истории? Талибан или крах Советской империи? Какие-то распри мусульман или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны?
Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности США, 19 января 1998 г.[1326] Решение «немецкого вопроса» посредством «разрядки» оказалось недолгим. Всего несколько лет спустя Европу сотрясли советские попытки закрепить достигнутые ранее геополитические преимущества. Германия очутилась в эпицентре этой «второй холодной войны». Исход этой борьбы определила новая трансатлантическая демократическая геополитика, которая в конечном счете уничтожила Организацию Варшавского договора, разрушила сам Советский Союз и привела к объединению двух Германий. Вопреки популярным предсказаниям эта территориальная революция в самом сердце Европы не нарушила баланса сил – отчасти потому, что сами немцы не выказывали никаких стремлений к гегемонии, а отчасти потому, что процесс европейской интеграции намеренно ускорили ради сдерживания нового «тяжеловеса». Только с возрождением российского могущества на востоке, началом финансового кризиса в еврозоне и с «арабской весной» Германия наконец-то принялась демонстрировать накачанные мышцы.
В середине 1970-х годов Советский Союз имел все основания чувствовать удовлетворение.[1327] Соединенные Штаты претерпели унижение во Вьетнаме и столкнулись с глубоким разладом дома; то же самое характеризовало крупные западноевропейские государства. Владивостокское соглашение ноября 1974 года зафиксировало наконец-то обретенный Москвой ядерный паритет, при этом СССР сохранял превосходство в обычных вооружениях. Важнее всего было то, что «немецкий вопрос» удалось решить благодаря «разрядке» (во всяком случае, так казалось). Приоритетная задача виделась в том, чтобы добиться общего согласия НАТО на соблюдение Потсдамского договора. С этой целью советские дипломаты настаивали на созыве Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), которое постулировало бы неизменность существующих границ и послужило форумом для мирного урегулирования разногласий между двумя блоками. Чтобы подкрепить свои пожелания, а заодно сильнее расколоть западный альянс, Советский Союз намеревался воспользоваться собственным значительным военным присутствием в Центральной Европе. На территории ГДР отмечалось массовое развертывание обычных вооружений. К концу 1974 года Москва одобрила размещение на «передовых рубежах» СС-20, ракет средней дальности, которые ликвидировали до того очевидные преимущества НАТО в системах передового базирования. Тайное развертывание этих ракетных комплексов в последующие несколько лет «совпало» с выводом американских средств ПРО из Западной Германии, а также позволило нарастить военное давление на Бонн, который воспринимался как слабейшее звено западной коалиции. «Под прикрытием СС-20 можно было обдумывать и смелые [обычные] операции, – вспоминал генерал Данилевич, представитель советского Генерального штаба. – Мы немедленно взяли в заложники всю Европу».[1328] Это обстоятельство не укрылось от внимания Бонна, который, как указывалось в одном западногерманском документе, «пострадает первым и в наибольшей степени в ходе любой атаки на Центральную Европу».[1329]
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
