он не мог оторваться от губ Пенелопы – самых родных, по которым скучал ещё с ранней весны. Он так и не смог логически обосновать свой выбор. Поняв, что любое из решений окажется неверным, Юлиан полностью доверился своим чувствам.
– Я бы хотел навсегда остаться на этой террасе, – прошептала Пенелопу, положив голову Юлиана на плечо.
Она всё ещё оставалась холодный, но, даже этот холод был теплее всего на свете.
«И я бы хотел» – подумал Юлиан, но ничего не сказал вслух. Он сомневался в том, что всё останется прежним.
– У меня кое-что есть для тебя, – сказала Пенелопа, осторожная отпуская руку Юлиана.
Порывшись в своей сумочке – всем, что у неё осталось после побега из дома, девушка вытащила оттуда небольшое, размером с её ладонь, стеклянное сердце. В самом его центре горела красная точка – яркая, живая, напоминающая кровь лишь цветом.
– Что это? – спросил Юлиан, рассматривая подарок.
– Это сердце, внутри которого моя слеза.
– Почему она красная? – удивился юноша.
– Чтобы ты всегда мог её видеть.
Спустя несколько секунд точка начала расширяться, полностью заполнив внутреннюю часть сердца вязкой субстанцией.
– Оно будет полным до тех пор, пока я буду любить тебя, – положила голову на плечо Юлиана Пенелопа.
– Оно полное… Это самый лучший подарок.
Так же, как и с амулетом Ривальды, Юлиан никогда не расстанется с сердцем Пенелопу. Даже если, проснувшись однажды, он обнаружит его совсем пустым.
– Нас заждались, – сказал Юлиан. – Пошли уже внутрь.
От волнения у него совсем пересохло во рту. Он прокашлялся, когда открывал Пенелопе дверь в гостиную, а та в ответ лишь легко улыбнулась. Юлиан всё ещё чувствовал скованность – на его плечах лежала вина перед Магдаленой, которую он ещё не успел загладить.
Но за несколько месяцев знакомства с юной журналисткой Юлиан успел понять, что в девушке, как ни в ком другом, прекрасно развито чувство понимания. Ей будет больно, но, в конечном итоге, она, если и не простит Юлиана, то примет реальность такой, какая она есть.
Но сейчас Юлиан совсем не думал о том, что скажет Магдалене при встрече. Она заслужила большего, и он вложит в эти слова всю душу, но репетицию придётся отложить на потом.
Сегодня праздник Юлиана, и он заслужил свой подарок – столь долгожданный поцелуй Пенелопы Лютнер. Магдалена сама виновата в том, что не присутствует сегодня, ибо, в таком случае, всё могло было быть по-другому.
– Прошу поприветствовать нашего последнего гостя – Пенелопу Лютнер, – торжественно представил свою девушку Юлиан, разводя руками, подобно ведущему телешоу.
Он допустил ошибку, не предупредив Пенелопу заранее о том, что среди гостей окажется Ривальда Скуэйн. Из-за волнения и шока Юлиан совершенно забыл о том, что кое-кто вернулся из мёртвых и ещё не успел оповестить всех об этом.
Пенелопа, подобно Хелен, едва не потеряла сознание, но Юлиан успел поймать её. Несмотря на этот маленький казус, он наконец начал чувствовать себя счастливым, потому что получил последний, но самый важный элемент пазла – Пенелопу Лютнер.
Он ощущал себя не только гостем на чужом празднике, но и лишней деталью на своём же днём рождении. Теперь же, всё встало на свои места – Юлиан был окружён всеми, кто был ему нужен.
Подняв бокал, он и сам решил произнести тост – но не в свою честь, а для тех, кто пришёл сюда ради него.
Они прощались ближе к полуночи – Лиам и Гарет Тейлоры никуда не уходили, для Хелен вызвали такси, а остальные отправлялись на улицу Златокудрого Орла, потому что Ривальда разрешила Пенелопе и Юлиану там переночевать.
– Надеюсь, это не в последний раз, – вежливо произнёс Лиам, крепко пожимая руку Юлиана.
– Я бы хотел, чтобы это происходило каждое воскресенье, – столь же учтиво ответил юноша.
Ривальда с недоверием смотрела на них обоих – ей трудно было понять механику человеческих чувств. Пенелопа старалась держаться от неё в стороне – несмотря на уверения, она всё ещё не до конца верила, что перед ней не призрак или зомби.
Юлиан взял её за руку, но почувствовал лёгкую дрожь.
– Ещё раз с днём рождения, – улыбнулся Гарет.
– Довольно…
– Тише, – перебила всех Ривальда, подняв указательный палец вверх.
Никто не придал этому особого значения. Вдалеке послышался звук работающего двигателя – за кем-то подъезжало такси. Неожиданно звук затих, но, на это опять же никто не обратил внимания.
– Замолчите, говорю же! – повторила Скуэйн.
– В чём дело, Ривальда?
– Вы слышите шум ветра? Шелестение листвы? Сверчков?
Лиам посмотрел на наручные часы.
– Господи, – прошептал он.
Услышав это слово, Ривальда невольно скривила губы.
– Что-то случилось? – настороженно спросил Юлиан.
Пенелопе сжала руку Юлиана ещё крепче. Хелен попыталась спрятать за своей спиной Гарета, но тот лишь отмахнулся и прикрыл её сам.
Тишина и впрямь была пугающей – создавалось впечатление, будто время остановилось.
– Пока ничего, – прошептала Ривальда.
Она сделала шаг вперёд. Аналогичное действие повторил и Лиам – стоя плечом к плечу, они закрывали за собой Юлиана, Пенелопу, Гарета и Хелен.
Лёгкий ветерок проскользил возле ноги Юлиана, и тот непроизвольно ей дёрнул. Калитка, ведущая в двор Тейлоров, отворилась, и внутрь, один за другим, протиснулись четыре фигуры в чёрных мантиях и капюшонах.
Юлиан видел ранее таких же – во время Хеллоуина. Но, до этого праздника оставалось едва ли не полгода, поэтому подобный маскарад был совсем неуместен.
Центральная из фигур, будучи самого низкого роста, остановилась, подав знак остальным сделать то же самое. После того, как она сняла капюшон, все увидели лицо Хлои Гёсснер.
Кулак Юлиана сжался.
– Не ожидали, что вас будет так много, – произнесла змееподобная девушка. – Праздник какой-то? Или дружеская встреча?
– Что тебе нужно? – дерзко спросил Лиам.
Хлоя облизала уголок губ. Сделала она это вызывающе, но совсем не привлекательно.
– Мы здесь без злых намерений, мистер Тейлор, – произнесла она. – Отдайте нам Гарета Тейлора, и мы уйдём.
– Зачем вам мой сын?
– Это приказ мэра города, Якоба Рейнхардта. Он не должен обсуждаться.
– Предъявите ордер! – настойчиво произнёс Тейлор-старший.
– Это не арест. Герр Рейнхард желает встретиться с мистером Тейлором для беседы, не более того.
– И вы приходите сюда, под покровом ночи, в этих пугающих плащах и останавливаете время? Гарет никуда не пойдёт. Точка.
Хлоя высокомерно улыбнулась. Трое остальных засмеялись.
– Боюсь, это не обсуждается, – издевательски ответила Гёсснер. – Если вы не заметили, на нашей стороне преимущество.
– Вас всего четверо, а нас шестеро.
Юлиан осознавал, насколько это спорный аргумент.
– Преподаватель естествознания, неизвестная мне женщина и четыре подростка. Среди которых два недоучки, депроксимат и мальчик, обрётший Проксиму
