мыслью, было невыносимо. Но самым скверным было то, что ему предстояло сообщить эту новость остальным.
— Максим! Ну сколько тебя можно ждать?
Голос Вики вывел его из задумчивости, он вздохнул, и побрел вниз.
— Тебя только за смертью посылать! — воскликнула Вика, но увидев, в каком он состоянии, побледнела и, запинаясь, пробормотала:
— На тебе лица нет… Что стряслось? Что ты делал там так долго? И в чем у тебя руки?
Максим спрятал руки в карманы.
— Вика, я… Я потерял Рубиновый жезл.
— И только-то? — рассмеялась Вика, — Ты из-за этого так расстроился? Подумаешь, ерунда какая! Злодеев ведь все равно больше не осталось.
— Да… — Максим рассеянно кивнул, — А… Ротсен где?
— Все уже давно у моста. Меня отправили за тобой, сказать, чтоб ты поторапливался, — Вика принялась отряхивать пыль с его куртки, — Ротсен собирается устроить праздник в честь нашей победы…
— Праздник? — эхом повторил он.
— Нас с тобой пригласили… нет, я тебя не понимаю! Ты как в воду опущенный. Что, неужели не рад?!
Максима вдруг охватило жгучее желание перестать отмалчиваться, и рассказать ей все, что произошло наверху, — ведь всем известно, что если поделиться с кем-нибудь горем, боль отступает, и становится легче. Но, взглянув на беззаботно щебечущую девочку, которая прямо-таки лучилась счастьем, ему стало так жалко ее, что он понял, что не сделает этого, по крайней мере, сейчас. Может быть, потом. Или завтра.
«После всех испытаний, выпавших на ее долю, она не заслужила новой боли и новых слез».
— Я рад, — пробубнил Максим.
Обратный путь всегда кажется короче — Максим не успел и глазом моргнуть, как лестницы и коридоры Черной крепости остались за спиной, и они уже шагали по мосту, приветствуемые радостными криками разношерстной толпы, наводнившей скалистое плато на противоположной стороне рва.
«О небо, только бы им не пришло в голову рассматривать мою ауру!»
— Конарт и Мелфаен починили транспортеры, — сообщила Мелани, — Скоро мы отправимся в Белый Дворец.
— У нас, кстати, нет жетонов, — Вика подмигнула Высшему магу.
— И не надо, — Ротсен улыбнулся, — Я отменяю их.
— И лицензии на кен-тай?
— И лицензии.
— А как же Черная крепость? Что вы намерены с ней сделать?
— Пока не могу сказать, — Высший маг задумался, — Наверное, придется ее снести.
— Жаль, — вздохнула девочка, — Ее бы покрасить, стеклопакеты поставить, провести электрическое освещение — после реставрации отличный бы вышел замок. Я бы оставила — для истории.
— Мы обсудим это на Совете, — пообещал Ротсен.
Внезапно на землю упала тень в форме гигантского крылатого чудовища.
— Дракон! — взвизгнула Вика.
Летающий ящер грациозно приземлился на скалы, и с почтением склонил перед Максимом огромную голову, увенчанную длинными шипами и выростами. Ребята с опаской глядели на огромную чешуйчатую гору, гадая, сыт он или голоден. Дракон стоял так близко, что до него можно было дотронуться рукой.
— Старейшина хотела вас видеть, — почтительно пророкотал посланник, — Немедленно.
— Чего вы испугались? — засмеялась Мелани, — Заклятие Эриуса давно потеряло силу! Правда, Рикки?
Дракон смущенно потупился.
— Она велела не задерживаться, — пробасил он, — Видимо, дело важное.
— Мы как раз идем на транспортер, — сказал Максим.
— Нет-нет. Трейнс наказала самолично доставить вас к ней. Тебя и девочку.
Напутствие
Опустив по привычке хвост в холодную воду, Трейнс лежала в своем излюбленном месте на берегу подземного озера, неподвижная, как античная статуя: лежала и медитировала. Казалось, саламандра крепко спит, но это было не так: подкрасться к ней незаметно, застав врасплох было невозможно: даже в глубоком трансе Старейшина никогда не теряла бдительность, всегда слыша и видя все, что происходит вокруг. На этот раз она услышала хруст гравия под ногами двух ребят, тех самых, которые меньше суток назад сидели здесь, пытаясь разгадать Пророчество свитка.
— Как вы, должно быть, знаете, все в этом мире действует согласно определенным законам. Законы эти едины для всех, и все, так или иначе, подчиняются им: и вы, — Трейнс приоткрыла глаза, — И я. И это озеро, и эти горы. Если бы не было законов мироздания, в мире бы наступил хаос. Но иногда законы приходится нарушать. А иногда они нарушаются сами. Потому что какими бы совершенными не были правила — они остаются всего лишь правилами, формальностями, и не всегда здравый смысл вписывается в их жесткие рамки. А здравый смысл, как вы, понимаете, важнее.
Саламандра повернулась к Максиму и подняла лапу.
— Сегодня я нарушу один Закон. Потому что считаю, и ты, надеюсь, согласишься со мной, что так будет справедливо. Потому что Законы, противоречащие справедливости, не стоят и гроша. Заметь, я крайне редко вмешиваюсь в судьбу. Но в нашем с тобой случае я не могу остаться в стороне.
— О чем она говорит? — прошептала Вика, дернув его за рукав.
— Сегодня ты, — продолжала Старейшина, — потерял одного близкого друга. Ты не успел сказать ей, все, что хотел. Теперь у тебя есть такая возможность.
Рядом с саламандрой возникла Синяя Рыба.
— Ты прощена, — проскрежетала саламандра, — То, что ты сделала сегодня, аннулирует все твои прежние ошибки и искупает все грехи. Тебе возвращаются твои силы, права и регалии. Напомни потом Ротсену оформить.
— Синяя Рыба! — воскликнул Максим вне себя от радости, — Ты жива! Какое счастье!!!
— Ее спасла твоя любовь, — объяснила Трейнс, — Потому что любовь — единственное, ради чего стоит нарушить Закон.
Вика в изумлении переводила взгляд с Трейнс на Синюю Рыбу, а с нее — на Максима. Она ничего не понимала.
Старейшина многозначительно улыбнулась.
— Он тебе не рассказал?
— О чем? — удивилась она.
— Потом сама спросишь.
Синяя Рыба, как котенок, терлась носом о руки мальчика. Максим ласково гладил ее серебристо-синюю чешую.
— Главное — то, что вы справились. Вы спасли мир.
— Нет, что ты! — запротестовал Максим, — Это ты его спасла! Если бы не ты, мы все сейчас были бы сама знаешь, где!
Синяя Рыба рассмеялась, звонко и беззаботно, как ребенок.
— Давайте не будем спорить из-за пустяков! Мы вместе спасли его. Идет?
— Те минуты, что тебя не было с нами, показались мне вечностью. Я не до конца понимал, как много ты для меня значишь. Для всех нас. Каким бы стал Абсолют без тебя?
— Я не останусь здесь, — покачала головой Синяя Рыба, — Я иду с вами. В ваш мир.
— Но почему?
— Так нужно. Меня согласились вернуть только на таких условиях. Слишком много энергии было затрачено на мое воскрешение, и теперь я обязана ее отработать.
— Но что ты будешь там делать? Наш мир груб и жесток. Он настолько далек от совершенства, насколько Абсолют близок к нему.
— Именно поэтому я и
