Энни так мало говорила об отце – он, кажется, был адвокатом – но всегда с обожанием, потрясавшим Фрэнка. На снимке она еще была невинным ребенком с пытливыми озорными глазами. Однако уже тогда в них было заметно странное сияние, которое позже принесло ей такую огромную славу. Было что-то неповторимое в облике Энни, какая-то внутренняя озаренность, свет которой отражался в каждой черте ее лица.
Когда они бывали вместе, глаза Энни глядели в глаза Фрэнка с таким доверием и страстью. Воспоминания рвали душу.
«Энни в шестнадцать…»
Как она соблазнительна в темном скромном купальнике. Уже тогда ее тело, правда, немного полнее, чем теперь, обладало особенной хрупкостью, которой он так восхищался, особенно когда она так щедро предложила ему себя.
Руки Фрэнка сжались в кулаки. Снимки, словно магниты, притягивали к себе глаза. Он решил выбросить газету, потому что боль становилась все более нестерпимой, и вынести это было невозможно.
Но он снова глянул на фотографии.
«Энни в пробе на роль в фильме «Трое в одном» за два года до получения роли в «Полночном часе».
Этот снимок привлек особенное внимание Фрэнка. В нем было что-то странное и притягательное. Естественно, здесь Энни снята до того, как начала заниматься у Роя Дирена, стала настоящей актрисой и взяла Голливуд штурмом…
Да, это было похоже на забытое изображение знакомого лица, словно прошел целый век, прежде чем увидел его снова. Однако фото сделано всего пять лет назад. Почему она здесь совсем другая?
И внезапно Фрэнк понял. Просто Энни никогда не упоминала об этом фильме. Ни разу. Почему? В конце концов, это такое важное событие в ее жизни, карьере. Рассказывала же Энни о себе, когда они тихо переговаривались по ночам в постели. Фрэнк знал о «Сирене», о Хэле Парри и его рекламном фильме, о работе Энни с Кэнтилом и Билом – владельцами фирмы по продаже автомобилей.
Но ни разу не заикнулась о фильме «Трое в одном».
За нее это сделал Керт.
«… Она так мила… я не мог противиться… хотя люблю жену. Увы, Энни не подошла для роли, и я отдал ее другой…»
Фрэнк закрыл глаза: слова по-прежнему ранили так же больно, как в тот ужасный день в офисе Керта. Он пытался думать, рассуждать, искать правду, не замутненную болью обиды и потери.
Почему Энни не сказала ему об этих пробах? Стыдилась того, что произошло у Керта в доме?
Нет, нет. С чего бы она стала стыдиться этого эпизода в далеком прошлом, когда сам Керт утверждал, что у Энни было много мужчин?
Сам Керт утверждал…
Фрэнк в полной растерянности встал и зашагал по кабинету, пытаясь уверить себя, что обычная предусмотрительная сдержанность побудила Энни промолчать, чтобы не разочаровывать Фрэнка и не причинять ему боль.
А что если дело не в этом?
Фрэнк стоял перед каталожными шкафами секретарей. Он и сам не смог бы объяснить, почему он сделал это, но уверенной рукой Фрэнк открыл ящик на букву «К», отыскал папку, помеченную «Керт Хармон». Потом, включив настольную лампу, пролистал досье. Там было полно деловых бумаг, контрактов, страховых полисов, записей о пожертвованиях на благотворительность, документов, касающихся управления поместьем. С внутренней стороны переплета красными чернилами была нарисована небольшая звездочка. Фрэнк знал, что это означает.
В офисе Мартина Фарроу должно храниться еще одно конфиденциальное досье, выдаваемое только по личному разрешению мистера Фарроу.
Фрэнк немного подумал. Потом, пожав плечами, вернулся в свой кабинет, чтобы собрать свои вещи и уйти. Но на столе по-прежнему лежала газета. Фрэнк вновь увидел фотографии Энни в пробах…
Снова в голову пришли мысли о самоубийстве Керта, случившемся всего через несколько дней после той роковой беседы о прошлом Энни.
Самоубийство…
Фрэнк подошел к двери кабинета Мартина Фарроу. Она была закрыта. Он мгновенно очутился у стола Урсулы, секретаря Фарроу. Там хранились ключи от всех комнат.
Отыскав ключи, Фрэнк открыл кабинет и направился к шкафу с конфиденциальными досье, быстро нашел папку с бумагами Керта. Стопка документов оказалась на удивление пухлой. Фрэнк открыл досье и принялся перелистывать его, но тут же ошеломленно остановился и начал читать внимательно, листок за листком. Не отрывая глаз от досье, Фрэнк медленно подошел к столу Мартина Фарроу, сел и включил свет.
Глава LII
1974 год, 1 апреля, 9 часов 12 минут
Дэймон сидел на кухне и в унылом одиночестве пил кофе, разбавленный бренди.
Пьяный, он пришел домой поздно и почти не спал. Нервозность, вызванная приближением великого дня, когда будет объявлено, кто из кандидатов получит «Оскара», усугубилась внезапным отъездом Марго в Айову. Она позвонила в его офис вчера днем, сообщила, что мать снова больна, и пообещала позвонить вечером, чтобы сообщить, как идут дела.
На этот раз Марго казалась более встревоженной и взяла с него слово не звонить в Айову, чтобы не тревожить родных, и ждать, пока она сама позвонит ему. Дэймон был в совершенной растерянности. Он пообедал с Энни и был рад этому, хотя по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке.
Дэймон хотел получить «Оскара», но не для себя – для Энни. Премия необходима для ее будущего. Сам Дэймон вовсе не был уверен, что у него оно есть. Он чувствовал себя так, словно «Плодородный полумесяц» разорвал какую-то главную мышцу, помогавшую ему держаться на ногах. Никогда еще Дэймон не ощущал такой внутренней усталости. Ему нужен долгий отдых, многодневный загул… но его высоты, скорее всего, останутся уже в прошлом.
Он рассеянно потянулся к «Таймс», пролистал несколько страниц, прежде чем увидел заголовок: «Светская дама убита».
«Полиция Беверли Хилз во вторник обнаружила труп. Убитая – миссис Ральф Сондерборг, проживающая в Палм-Спрингс по адресу Сомерсет Драйв, 1818. Полицейские, вызванные родителями двух подростков, нашедших обнаженное тело на холме, рядом с нижним водохранилищем Фрэнклина, считают, что смерть произошла от удушения. Обнаружены доказательства сексуальных издевательств.
Миссис Сондерборг, жена президента Первого Национального банка Ральфа Л. Сондерборга, уехала из дома за покупками в понедельник утром и не вернулась. Экономка сообщила властям о ее исчезновении в шесть часов вечера. Серебристый «мерседес-седан», в котором она уехала, до сих пор не найден.
Обстоятельства убийства миссис Сондерборг остаются неясными. Представитель полиции объявил репортерам, что в настоящее время не располагает фактами, которые бы позволили говорить о мотивах преступления. Имена возможных подозреваемых также не были названы.
Миссис Сондерборг была заметной особой в своем родном городе: эта элегантная светская дама много сил отдавала благотворительной деятельности. У миссис Сондерборг не было детей…»
