Рейн, которая нетерпеливо кружила рядом, словно оса над банкой с вареньем, вдруг остановилась перед ним. В джинсах и фирменной рабочей куртке съемочной группы «Центуриона», красный цвет которой перекликался с военной формой британских войск и совершенно не шел к ее волосам, она излучала смесь возбуждения и нервозности.
- Ты готов, Кен? Он кивнул.
- Хорошо, что в моей первой сцене нет слов, проще войти в роль.
На лице Рейни не было косметики. Пожалуй, только губы были чуть-чуть тронуты помадой и немного туши лежало на ресницах. Именно так она выглядела, когда, сняв макияж, ложилась в постель, и ему это очень нравилось. Это было лицо его жены, не актрисы.Она беспокойно посмотрела наверх:
- Я надеюсь, облачность больше не увеличится. Впервые с тех пор, как мы приехали сюда, подходящее небо.
Она попыталась увернуться, когда он положил руку на ее плечо. Снова его прикосновение вызывало нечто, похожее на разряд электричества.
- Расслабься, Рейни. У тебя прекрасная группа, не сомневаюсь - все, что предстоит, будет сделано отлично. Не суетись, твое волнение передается другим и лишь увеличивает возможность ошибки. Хочешь кофе?
- Чем больше кофе, тем труднее расслабиться, - усмехнулась она, но все-таки сделала несколько глотков. Они оба любили именно такой кофе - невозможно горячий, с небольшим добавлением молока. - Очень вкусно, спасибо.
Она подняла на него глаза, и на какое-то мгновение знакомое чувство близости захватило их, хотя их супружеские отношения ушли в прошлое. Кензи в душе поблагодарил Джоша, своего догадливого ассистента, когда тот принес свежий кофе. Взяв чашку, он спросил:
- Почему ты выбрала это место для событий, происходивших в Северной Африке?
- Скорее всего потому, что это позволяет мне держаться в рамках бюджета. И потом - я свободна в выборе, так как военная кампания в романе Шербурна не что иное, как плод воображения автора, хотя и была навеяна реальными событиями. Я имею в виду кампанию в Судане, в которой участвовали арабы, мечтающие изгнать европейцев со своих земель. Одна из маленьких войн королевы Виктории.
- Та война, где при Хартуме погиб генерал Гордон? Кажется, всего лишь за два дня до того, как прибыла освободительная армия? - спросил Кензи. - Один из прославленных военных мучеников Виктории, хотя, мне помнится, один офицер, знавший Гордона лично, говорил, что он не стоил тех верблюдов, которые погибли при попытке освобождения.
- Не перестаю удивляться твоей поразительной памяти. В романс Шербурна упоминается Богом забытое, уединенное место, и этот каньон отвечает всем требованиям. - Она жестом указала на пустынный пейзаж. - Кроме того, мне нужна дюжина отличных всадников, которые участвуют в схватке между патрульным отрядом Рандалла и повстанцами, и проще нанять их где-то здесь. Так как все они носят повязки, скрывающие лица, нам не нужны настоящие арабы, вполне достаточно, чтобы это были люди, способные сидеть на лошади так, словно родились в седле.
- Ты умеешь считать деньги. То, что я видел вчера, - первоклассно. Напряженное, захватывающее зрелище. Когда все это смонтируют, у зрителя возникнет ощущение, что он находится посреди схватки. - Скотт улыбнулся: - Мой дублер отлично справился с задачей и храбро сражался, хотя и потерпел поражение.
- В этой сцене Джон Рандалл проявил невероятную храбрость. - Она изучала показания экспонометра. - Светает, еще немного - и пора. Приготовься, Кензи. Надеюсь, ты не упадешь с лошади? Скорее всего у нас не будет возможности снять еще один дубль.
- Попытаюсь удержаться в седле. - Он протянул чашку Джошу и вскочил на лошадь. - Не волнуйся, Рейни. Мы вчера репетировали эту сцену шесть раз. Все будет хорошо.
- Твоими устами бы мед пить, - улыбнулась она. Забравшись в свой джип, она направилась на другую сторону холма, туда, где расположились операторы.
Пока Кензи ждал сигнала начать движение, он постепенно входил в роль. Это был уже не он, а Джон Рандалл - сильный, целеустремленный и высокомерный офицер огромной империи, где никогда не заходило солнце. Он и его патруль двинутся на запад через холм, выделяясь силуэтами на фоне восхода. Хотя его люди были в одежде цвета хаки, а их лица потемнели от пыли и пота, на Рандалле была полковая форма. Кроваво-красное пламя его мундира было единственным ярким пятном на сумрачно-сером ландшафте, пока они спускались с холма навстречу своей судьбе.
Второй режиссер, отвечающий за массовые сцены, объявил по радио, что все готово к съемке. Пройдет еще пара минут до нужного освещения, и голос помощника режиссера скомандует:
- Камера!
Кензи пришпорил лошадь и устремился вперед, позволяя ей самой выбрать нужный шаг. Широкий размах плеч, напряженное лицо, мужчина, уверенно сидящий в седле. Эти холмы не таили в себе ничего, что могло бы испугать британского офицера.
В фильмах такая сцена обычно предшествовала сражению, которое было уже снято в предыдущие дни. Рейн составила расписание так, чтобы позволить Кензи начать как можно позже, на тот случай, если его занятость в предыдущем фильме продлится дольше, чем предполагалось. Но они закончили вовремя. Он прибыл в Нью-Мексико за два дня до начала своей работы и использовал свободное время, чтобы посмотреть съемки других сцен и проехаться по окрестностям.
Но все же график был достаточно напряженным. Так как Джон Рандалл появляется почти в каждом кадре, Кензи придется работать шесть дней в неделю. После сцен сражения и плена они перебазируются в Англию для натурных съемок. Заключительную часть фильма предстоит снять в Лондоне.
Сопровождаемый звоном шпор и стуком копыт, вздымающих клубы пыли, Кензи поднялся на холм и теперь во весь опор скакал вниз прямо на камеры. Там, внизу, рядом с операторами стояла Рейн. Главный оператор снимал общий план, другой делал укрупнения. Рандалл и его патруль скакали вперед, не ожидая никаких неприятностей на своем пути, но готовые к любым, если они вдруг появятся.
- Снято!
Проехав еще немного вперед, Кензи и другие всадники остановились. Рейн крикнула:
- Великолепно! Вы выглядели потрясающе. Просто фантастика! На фоне восходящего солнца! Так красиво и так драматично. Все обреченные… - Она улыбнулась: - А теперь быстро возвращайтесь назад, и сделаем еще один дубль на всякий случай.
* * *
- Стоп! - крикнул помощник режиссера, отметив шестнадцатый дубль.
Кензи вздохнул. Они постарались снять эпизод с первого дубля - важную сцену между Рандаллом и его харизматичным тюремщиком Мустафой - главой повстанцев. Это происходит после того, как Рандалла взяли в плен, и должно показать зарождение сложных отношений между двумя мужчинами.
Кензи хвалил себя за профессионализм, он всегда знал текст. Обычно он мог сыграть сцену с первого дубля. К сожалению, Шариф Азури, молодой английский актер пакистанского происхождения, играющий Мустафу, оказался не в состоянии говорить и идти в одно и то же время. Хотя Шариф все хорошо делал на репетиции и имел все данные, чтобы играть лидера повстанцев, он ошибался в каждом дубле. Все занервничали, а Шариф совсем потерялся.
