Книга Дороги скорби - Павел Серяков

Волдо нес в каждой руке по ведру. Одет он был в тулуп отца, который висел на нем мешком и походил скорее на платье, нежели на верхнюю одежду. Так думал мальчишка. Бабушка не стала укорачивать и перешивать, решив, что вещь прослужит еще не одну зиму. Иренка оставила все как есть, на вырост, лишь подвернув рукава. За поясом мальчишки сидел топорик, которым он колол на реке лед. День был ясен, и падающий хлопьями снег почему-то поднимал Волдо настроение. Он медленно брел домой, стараясь не расплескать воду, и насвистывал какую-то мелодию, которую, как ему казалось, он услышал во сне.

Вороний грай заставил его обернуться. Волдо видел, как стая черных птиц вспорхнула с ветвей чернеющего вдалеке леса. Парень поставил ношу на мягкую перину снега и, прислонив к лицу ладонь, прикрыл глаза от слепящего солнца. Из леса вышел некто, ведущий под уздцы коня. Некто проворным движением запрыгнул в седло и более был для Волдо неинтересен. Взяв ведро и продолжив насвистывать мелодию, он ускорил шаг.

Произошедшее после, дорогой мой друг, не требует длительного описания, ибо жестокость, как правило, можно уложить в несколько фраз. Исполняя волю своего хозяина, всадник явился в первое подвернувшееся на пути село, объявил о том, что в лесу заблудился человек знатного рода, и, пообещав вознаграждение за помощь в поисках, обвел взглядом вышедших из домов крестьян. Среди сельских не было молодых мужчин: обескровленное вначале войной, а затем и летним объездом — это место почти пустовало. Перед человеком Лотара стоял непростой выбор. Привези он старика или, не дай Бог, женщину, хозяин исполнит обещанное, и плеть сдерет кожу не только с его спины (это можно было стерпеть), но и со спин его матери, отца и жены, а такого допустить он не мог ни в коем случае. Конь хозяина стучал копытом о промерзшую землю, а жители деревни не торопились оказывать помощь заблудившемуся в лесу человеку.

— Смерды! — прокричал он, привстав в стременах. — Вы, твари, совсем страх потеряли или от голода из ума выжили? Вам будут дадены деньги! Может, еще чего, коли в лес со мной отправитесь. Ну же, кто из вас лес знает? Мужик нужен!

Смерды, опустив глаза, молчали. Не потому, что им не нужны были деньги. Потому, что чувствовали обман. Да и опыт подсказывал им, что верить пришельцам в этих землях следует в последнюю очередь.

— Мой хозяин заблудился в лесу! — голос слуги Лотара сорвался на хрип. — Вас отблагодарят. Суки, ну кто же, а?!

— Твой хозяин — садист и убивец! — беззубый старик поднял вверх клюку и грозно потряс ей. — Собака, ты думаешь, мы не знаем, кому ты служишь?

— Закрой пасть, старый!

— Убирайся вон! — поддержала старика вышедшая из дома Иренка. — Твои хозяева не умеют благодарить ничем, кроме хлыста, и то лишь в лучшем случае!

— Никто не поможет тебе, а если они действительно заблудились, то пускай там разбойники и остаются!

Человек, стоящий в стременах, огляделся.

— Плохо дело, — прорычал он себе под нос и, оглядевшись по сторонам, увидел мальчишку, идущего к въезду в село. «Мальчуган сойдет», — решил он и, резво повернув коня, пришпорил.

Волдо не успел сообразить, что к чему. Он сошел с припорошенной снегом дороги, дабы пропустить несущегося во весь опор ездока. Мысли его были заняты совсем иным, и, когда всадник схватил его за загривок, он выронил ведра.

— Не барахтайся, сука! — гаркнул ездок. — Переломаешься только! — Он, не сбавляя хода, втащил Волдо к себе и еще раз пришпорил. Перепуганный мальчик попытался укусить своего похитителя, и тот не раздумывая ударил его по лицу. Мальчишка потерял сознание и обмяк.

— Так-то лучше, — произнес всадник и, увидев топор за поясом своей жертвы, извлек его и отшвырнул в сторону. — Так-то лучше.

Когда Волдо пришел в чувства, первыми, кого он увидел, были сыновья барона, склонившиеся над ним. Огонь костра с треском пожирал хворост, непродолжительный снегопад кончился, но его хватило для того, чтобы серый лес нарядился в тонкую белую шаль. Его положили на шкуры, и по пробуждению старший из братьев протянул ему бурдюк с брагой:

— Хлебни, щегол. Согреешься.

— Что со мной будет? — испуганно хлопая глазами, спросил Волдо. — Зачем я вам?

— Ничего с тобой не будет, — сказал Сик. — Развлеклись — и хватит. Вставай и иди к родителям.

— Мы уже обсуждали это, — голос Гуннара был холоден и отстранен. — О том, чтобы отпустить его просто так, не может быть и речи.

— Он ребенок!

— И что? — в разговор вступил Лотар. — Как тебя зовут, оборванец?

— Волдо.

— Волдо, ты знаешь этот лес?

— Знаю.

Лицо Гуннара просияло улыбкой.