Relation играли в Лондоне уже около полугода и становились все популярнее. Джо, как и остальные участники группы, начал понемногу входить в роль поп-звезды, и ему это нравилось. Он стал очень крутым — даже, пожалуй, чересчур, потому что не строил из себя загадочную персону. Он просто оставался самим собой, только теперь ему не приходилось делать никаких усилий, чтобы клевые девчонки становились в очередь за его драгоценным вниманием.
Самым долбанутым из их компании был вокалист Спайк. Он вечно отпускал всякие странные фразочки, как будто постоянно торчал на кислоте или типа того. Все участники группы вышли из одного района Ноттингема и знали друг друга настолько досконально, что между ними существовала какая-то почти мистическая близость.
Мне нравилась тусоваться с ними. Вокруг только и говорили об их необычном и очень узнаваемом звучании. Но для настоящего прорыва группе нужно было охватить гораздо более широкую аудиторию. Огромную роль в их фирменном саунде играл голос Спайка, гармонично балансирующий на грани истерики, а электрическая скрипка Джо и духовые инструменты Уайетта создавали небывалую звуковую палитру: других групп с таким набором инструментов попросту не существовало.
Мне нравилось смотреть, как Джо играет; на сцене он смотрелся неимоверно круто. Если он не играл на скрипке, то склонялся над комбиком и отстукивал ритм одной ногой, стоя в одной и той же позе и почти незаметно перебирая струны на бас-гитаре. Спайк размахивал руками, широко шагал по сцене и вращался вокруг своей оси — зрелище довольно странное. Его движения выглядели необыкновенно резкими, будто в луче стробоскопа, которого в реальности не было. Барабанщик Пол буквально излучал энергию, а голову всегда склонял набок, словно ему защемило шею, но на самом деле он просто смотрел на соло-гитариста Эрика, чтобы не упустить начало импровизации. Эрик и Уайетт лишь иногда слегка пританцовывали, а в основном за движения отвечал вокалист. В глубине сцены сидел Грант в темных очках, настоящих окулярах, и с секундомером в руке, с помощью которого он, видимо, замерял время каждой композиции — правда, я так и не поняла зачем.
Вскоре я выяснила, чем на самом деле занимался Грант: оказалось, что он их персональный менеджер, примерно как Найджел в Satin Odyssey. Грант присутствовал на всех концертах группы, чтобы вести расчеты с организаторами и собирать выручку, а также следить, чтобы Relation правильно представляли в афишах. Одевался он очень официозно и постоянно таскался с представительного вида дорогим кожаным кейсом. С Грантом было непросто ладить, поскольку он вел себя агрессивно вплоть до откровенной грубости, причем не только со мной, но и с остальными, кто, по его мнению, заслуживал такого отношения. Но мне доводилось видеть и другую его сторону, когда он пытался умаслить промоутеров и получить нужные условия. В такие моменты я едва удерживалась от смеха, потому что это было совсем не в его духе. Должна признаться, что со своей работой Грант справлялся прекрасно и перед выступлениями умел собрать в кучу всех участников. Натыкаясь на меня дома или на концертах, он обычно говорил: «А вот и наша хиппи» — и больше не обращал на меня внимания, а то и напрямую отказывался позвать Джо к телефону, когда я пыталась до него дозвониться.
Вскоре я познакомилась с менеджером клуба «The Other Kingdom». Недавно ему пришлось уволить целую вереницу кассиров, которые мошенничали с выручкой, и ему требовался человек, чтобы продавать входные билеты в клуб. Я решила, что работа отличная, да еще и в знакомой тусовке.
Менеджера звали Джейсон Уайли. Молодой, симпатичный и бойкий, он самостоятельно и довольно рано добился завидной позиции. Выглядел он реально круто: длинные волосы и усы в стиле Procol Harum. Девицы находили его чрезвычайно привлекательным, но мне он по вкусу не пришелся. Поскольку была пятница, я немедленно приступила к новой работе, с удовольствием погрузившись в клубную жизнь.
Глава 8
На время гастролей Relation по северной части страны Джо оставил мне ключ от своей комнаты. Думаю, он понимал, что мне не очень-то приятно спать в кровати Тео, ведь своей комнаты у меня по-прежнему не было. К тому же Джо наверняка рассчитывал, что я приберусь у него и в цел ом наведу порядок у них дома, потому что самому ему явно не хотелось этим заниматься. Так что через два дня после их отъезда я отправилась с работы прямиком к нему, собрала грязные вещи и отнесла их в ближайшую прачечную, а потом прибралась в доме. Уже собираясь ложиться спать, я вдруг услышала, что кто-то вошел в дом. Я выскочила в прихожую и наткнулась на Вэнка, который как ни в чем не бывало бросил мне «привет» — почти автоматическая реакция тамошних обитателей, будто они каждый раз удивлялись друг другу при очередной встрече. Я тоже поздоровалась.
— Ты одна? — спросил Вэнк с ухмылкой, хотя и сам прекрасно знал ответ. Хотя его выгнали из группы за несколько серьезных проступков, он по-прежнему жил здесь и слышал, что ребята уехали.
Он увязался за мной в комнату Джо, где принялся рассматривать меня с ног до головы с самодовольной улыбкой на пухлом лице. У него были тонкие невзрачные волосы, под стать ему самому.
— Я занята, — заявила я, усаживаясь на кровать и постаравшись принять враждебный вид.
— Да ладно тебе. — Улыбка превратилась в совсем уж злодейский оскал. Взгляд блуждал по комнате в поисках того, к чему прицепиться. — К тому же мне кое-что нужно.
«Ну конечно, — подумала я, — ясное дело, что тебе нужно, хитрая ты сволочь».
— И чего же хочешь? — спросила я вслух.
— Во-первых, я заберу вот этот торшер, который Джо стащил у меня из комнаты, — заявил Вэнк, указывая на лампу у кровати.
— Ничего такого не слышала, — ответила я.
— Интересно, что еще он спер, — продолжал Вэнк, копаясь на полках и обшаривая карманы пальто Джо.
Я неодобрительно следила за ним, но молчала. Мне не хотелось вмешиваться — возможно, здесь это обычное дело. К тому же я немного побаивалась Вэнка, считая его одним из тех непредсказуемых придурков, у которых вообще нет тормозов и они творят все, что взбредет в голову. В конце концов он выудил из кармана пальто шариковую ручку и торжествующе воскликнул:
— Ага, а вот и моя ручка!
Потом он замолк и снова уставился на меня, отчего мне стало еще страшнее.
— И чем ты планировала заняться? — спросил он, многозначительно приподняв брови.
— Я собираюсь лечь спать.
— Одна? — уточнил он гнусаво.
— Да, одна. Я устала.
— Да ладно тебе, — снова ухмыльнулся он.
— Говорю же, я устала.
— От баб правды не дождешься, — заявил Вэнк.
— А я вот не вру.
— Мне ничего от тебя не надо, — сказал он.
— А ты ничего и не получишь.
— Наоборот, я хочу сделать кое-что для тебя, — продолжил он с тупой ухмылкой. — Маленький подарочек перед сном.
— Не нужны мне твои подарочки, — холодно бросила я, внутренне напрягшись.
