Понимает ли она, что его сводит с ума нежный женский запах, наполняющий эту маленькую прихожую? Что каждый раз, глядя на нее, он видит ее такой, какой она была прошлой ночью? Он никогда не слышал ничего более эротичного, чем ее почти застенчивое признание о своих девичьих фантазиях. Она отдалась ему с такой мягкой женственностью…
Он знал, что уже никогда не сможет войти в королевскую спальню без мыслей о Молли, без воспоминаний об этой ночи.
Утром, когда он проснулся, простыни еще хранили отпечаток ее тела. Хорошо, что Джейн не было дома. Иначе экономка с удивлением спросила бы, почему это вдруг ему вздумалось ночевать в королевской спальне.
Это было мукой, непереносимой пыткой. Утром, уехав от Алекса, Молли думала, что успела сбежать вовремя. Но сейчас поняла, что ошиблась. Прошлая ночь не имеет ничего общего с ее ожившими девичьими фантазиями. Этот мужчина овладел не только ее телом, но и душой.
Она попалась в ловушку. Короче говоря, полностью и безоглядно влюбилась.
Низкий стон вырвался из ее груди, и в одно мгновение Алекс оказался рядом с ней.
— Что с тобой? Что случилось?
Он схватил ее за запястье, и Молли была вынуждена повернуться к нему.
— Ничего… Все в порядке… Что у тебя с лицом? — дрожащим шепотом спросила она, заметив глубокую окровавленную и опухшую по краям царапину.
На рукаве выше локтя тоже было пятно крови, и Молли с ужасом увидела, что ткань рубашки разорвана.
— Ерунда, — успокоил ее Алекс.
Он заметил, как она побледнела. Наверное, как многие женщины, Молли не выносит вида крови, мелькнуло у него в голове.
— Нет, не ерунда, — запротестовала Молли. — Ты ранен… Что произошло?
Она подняла руку и с тревогой коснулась его лица.
— Кто-то из детей бросил в меня острый камень… — сказал он, пожимая плечами.
— Камень? Рану надо промыть. В нее могла попасть инфекция. У тебя сделана прививка от столбняка?
— Да, — подтвердил он. — Но ты права, рану надо обработать. Можно воспользоваться твоей ванной?
— Конечно. Я помогу тебе, — Молли заторопилась вверх по лестнице. — На рукаве тоже кровь. И рубашка разорвана, — добавила она.
— Да, я знаю, — откликнулся Алекс.
Молли провела его в свою спальню, усадила на кровать и с материнской строгостью скомандовала:
— Посиди здесь. Я принесу вату и антисептик.
Он послушно ждал, наблюдая, как она возится в ванной, доставая из аптечки все необходимое.
— Будет немного больно, — предупредила Молли, приближаясь к нему с маленьким пакетом ваты и пузырьком жидкого антисептика.
Больно… Да разве можно сравнить физическую боль с муками, терзающими его душу.
Алекс послушно повернул голову и закрыл глаза. Молли осторожно вытерла запекшуюся кровь с краев раны, которая, к счастью, оказалась неглубокой. Тщательно обработав ее антисептиком, она наложила поверх стерильную салфетку и пластырь. Закончив, она спросила:
— А что с рукой?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Может, посмотришь? Я сейчас сниму рубашку.
— Нет! — вырвалось у Молли. Ее лицо вспыхнуло, и она тут же поправилась: — Конечно, давай.
Расстегивая рубашку, Алекс задумчиво нахмурился. Это резкое «нет» несло явный отпечаток паники. Неужели она боится его? Почему? Странно. Во всяком случае, до сих пор он не вызывал страха ни у одной женщины.
Он бросил рубашку на пол, и Молли застыла в оцепенении. Его тело было таким… таким прекрасным. Мужественным, чувственным, желанным. Ей безумно хотелось протянуть руку и дотронуться до него, повторяя путешествие, которое она совершила прошлой ночью…
— Что с тобой?
Молли встрепенулась и достала из пакетика чистый комочек ваты. Рана на руке была длиннее и глубже, но, к счастью, не успела воспалиться. Тем не менее, Молли щедро обработала края антисептиком, и Алекс сморщился от боли.
— Это для твоего же блага, — мягко упрекнула она.
— Слушаюсь, сестричка, — с насмешливой торжественностью сказал он и, поддразнивая, добавил: — Мне почему-то кажется, что это доставляет тебе удовольствие…
Молли не удержалась и, краснея, улыбнулась в ответ.
Ей действительно было приятно, но не причинять ему боль, а просто быть рядом с ним, дотрагиваться до его тела. Слезы подступили к глазам Молли. Чтобы скрыть свои чувства, она наклонила голову, и ее лицо неожиданно оказалось совсем близко от его плеча…
Уже не в силах сдерживаться, она коснулась губами его руки выше раны.
Алекс замер. Затем повернулся и посмотрел на ее склоненную голову. Он почувствовал нежное прикосновение губ к своей коже, но поцелуй был таким легким, что мог оказаться просто плодом его воображения.
— Молли?
Она услышала нетерпеливый вопрос в его голосе и смущенно отвернулась. Он схватил ее за плечи.
— Я нечаянно, — начала оправдываться она.
— Мне все равно, нечаянно или нет, — грубо перебил ее Алекс.
Он обхватил ее за талию и, притянув к себе, начал целовать с яростной, жадной страстью. В одно мгновение Молли захлестнула такая волна наслаждения, что ей ничего не оставалось, как подчиниться своим чувствам, уступая себе и ему.
Она прижала ладонь к его груди и с наслаждением вдохнула запах, напоминающий о прошедшей ночи.
— О, Молли, Молли… Я так хочу тебя, — простонал Алекс между поцелуями. — Хочешь знать, как?
Он без смущения взял ее руку и приложил к своему телу.
Молли тут же ощутила, как в ней самой нарастает возбуждение. Их тела мгновенно и сильно реагировали друг на друга, словно они были любовниками целую вечность, а не одну ночь.
Наверное, он прочитал ее мысли, потому что, бесстыдно лаская и целуя его, она услышала хриплый шепот:
— Да, да, сейчас я раздену тебя… Боже, я так тебя хочу, что готов сорвать твою одежду…
Молли беспомощно задрожала. Как сказать ему, что только об этом она и мечтает? Что все представления о необходимости вежливого и корректного отношения к женщине в интимной ситуации — полная чушь? Что все эти феминистские идеи о том, что мужчина и женщина должны быть равны, а партнерша вполне способна раздеться самостоятельно, оказались полностью опровергнуты инстинктивной потребностью покориться мужской силе?
Одна из пуговиц ее блузки отлетела под его нетерпеливыми пальцами.
— Если ты не прекратишь, — предупредил он, — то я не смогу снять с тебя эту тряпку, не порвав ее…
Конечно, в этот момент Молли надо было бы отстраниться, но… Его запах кружил ей голову, как молодое вино, и вместо этого она расстегнула молнию на его джинсах и скользнула рукой внутрь.
