Р.Х. И вы выбираете их наугад.
Э.У. Да.
Р.Х. Как вы думаете, эти вещи – самые американские?
Э.У. Ну-у, а какие же еще, я других вещей не знаю.
Р.Х. Когда я ходила на вашу выставку… Не знаю, известно ли вам об этом моменте, не знаю, приезжали ли вы тогда к нам на выставку супа Campbell’s… В общем, двумя дверями дальше находится еще одна галерея. Так вот, они выставили в витрине шесть банок супа Campbell’s с маленькой табличкой, на которой было написано: «Не давайте себя обмануть, покупайте подлинники здесь, по 33 цента за пару».
Э.У. Ой, а я бы купил.
ТЕЙЛОР МИД Да, вообще-то он собирался заняться скульптурой, и мы думали пойти в супермаркет, облить фиксативом секцию полок в супермаркете и перевезти ее в музей или еще куда-нибудь.
Р.Х. Мне кажется интересным, например, тот момент, что почти все поп-артисты, похоже, родом со Среднего Запада. Я могу ошибаться.
Э.У. Да нет, по-моему, Калифорния… в Калифорнии их много, разве нет?
Р.Х. В Калифорнии есть несколько, но я знаю, что Олденбург из Чикаго. И Лихтенштейн, по-моему, тоже со Среднего Запада.
Э.У. И Тейлор Мид тоже.
Т.М. Я не поп-артист, я романтик.
Р.Х. А что, есть какая-то разница?
Т.М. Я звезда старого немого кино.
Р.Х. Есть разница?
Э.У. Нет.
Т.М. Да, я чистый и простой, а Энди – сложный и сатирический.
Р.Х. Энди, вы сатирический?
Э.У. Нет, я простой.
Р.х. Вы простой. Но и он называет себя простым. Может быть, он настоящий романтик.
Т.М. Может быть.
Э.У. Нет, я квазиромантик самое малое.
Р.Х. Когда вы… например, когда вы создавали работы для выставки Элвисов Пресли… напомните мне, как давно это было?
Э.У. Ну, я их создал за пять минут.
Р.Х. Ага.
Э.У. Я хочу сказать, ну, примерно за час. Это было месяц назад.
Р.Х. А раньше они выставлялись?
Э.У. Нет.
Р.Х. Это первая выставка.
Э.У. Ага.
Р.Х. Итак, когда вы говорите, что это заняло примерно час… вы почти все время пишете картины?
Э.У. Нет.
Р.Х. Нет. А чем вы занимаетесь? Кстати, я знаю, что вы сняли фильм и собираетесь снять еще один.
Э.У. Не знаю.
Р.Х. Вы просто живете.
Э.У. Верно. Нет, я не живу.
Р.Х. Не хотите ли разъяснить это высказывание?
Э.У. Нет.
Т.М. В остальное время он крутит пластинки Элвиса Пресли и их слушает.
Р.Х. Как вы думаете, поп-арт может выжить, скажем так, без пиарщиков?
Э.У. О да.
Р.Х. Вы правда так думаете?
Э.У. Ну, дело в том, что, по-моему, люди, которые приходят на выставку, понимают поп-арт лучше. Им не требуется думать. Они просто типа видят вещи, и эти вещи им нравятся, и им становится легче понять эти вещи. И, по-моему, люди приближаются к точке, когда им не хочется думать, так легче.
Р.Х. Насколько я понимаю, вы находите в этом нечто позитивное.
Э.У. Ну-у, да.
Р.Х. Ага. Мне бы только хотелось, чтобы вы еще что-нибудь сказали, немножко разъяснили бы, почему так.
Э.У. Я не знаю, не знаю…
Р.Х. Что ж, у меня появилась одна догадка, я… я брала свою дочку на две или три выставки поп-арта, и мои опасения, что она не поймет работы, что ей будет скучно, совершенно не оправдались. Она прекрасно провела время в залах. Возможно, это близко к тому, что вы имеете в виду.
Э.У. Ага, ага.
Р.Х. Просто… просто в это надо врубиться.
Э.У. Ага.
Р.Х. Не нужно…
Т.М. Я не понимаю, вообще-то я не понимаю, как ребенок может врубаться в это лучше, чем врубается в стандартные картинки в книжках. По-моему, тут требуется очень искушенная аудитория, наверно. По-моему, это ведь как переоценка ценностей рекламы, которые как бы наводнили страну…
Р.Х. Значит, вы воспринимаете это как сатиру. Вы видите банку как…
Т.М. Я воспринимаю это как кое-что, что наша страна очень даже заслужила. И это… в смысле реклама… оно настолько наводнило Америку, что поп-артовец теперь… что мы должны находить в этом что-то ценное, потому что оно просто-таки… понимаете, мы должны брать это и находить в нем что-то клевое, а иначе придется просто задохнуться под его тяжестью, и поп-артовец это находит. Поп-артовцы говорят: «Мы в это врубимся, что бы ни случилось», понимаете?
Р.Х. Я нахожу это интересным. Мы часто сталкиваемся с чем-то подобным. Иначе говоря, поп-арт – в каком-то смысле вербальное искусство. Вам или мне очень легко говорить о нем в категориях его смысла, и мы можем приводить весьма глубокомысленные аргументы в его пользу. Но когда мы задаем вопросы Энди, он не хочет приводить глубокомысленные аргументы в пользу поп-арта. Вот что меня интригует.
Т.М. Да, но он работал в рекламе, а потом эволюционировал.
Р.Х. Вы профессионально работали в рекламе?
Э.У. Да.
Р.Х. И как вы думаете, у этого есть долгосрочные перспективы?
Э.У. Да нет, просто мне нравилось то, чем я занимался раньше, и нравится то, чем я занимаюсь сейчас.
Р.Х. Но вы не считаете, что это одно и то же?
Э.У. Э-э… нет.
Р.Х. Согласитесь ли вы со словами Тейлора? Оно…
Э.У. Нет…
Р.Х. …оно настолько наводняет нашу страну, что именно в нем мы теперь находим смысл?
Э.У. Нет.
Т.М. Ну, вообще-то… сейчас этого такая уйма, что вообще-то сейчас можно вытаскивать из этой кучи вещи, которые действительно равноценны… ну-у-у… искусству. Типа… мы только что проехали на машине через всю страну, и мы оба восклицали: «О, какая классная реклама кока-колы» или «Какая же классная вывеска на ресторане», и самое поразительное, что благодаря поп-арту начинаешь действительно что-то находить в стандартной вывеске.
Э.У. Ага.
Р.Х. По-моему, так и есть. Думаю, всякий, кто побывал на выставке супа Campbell’s, никогда уже не взглянет прежними глазами на банку Campbell’s в супермаркете.
