Суд продолжался с апреля по июль 1993 года. К тому времени Деннису исполнилось восемнадцать, поэтому его судили как совершеннолетнего. Деннис знал: это означает, что судья может по своему усмотрению вынести смертный приговор. В сочетании с отягощающими обстоятельствами (жертве было меньше двенадцати лет[27]) и мощным эмоциональным фактором, неотъемлемым от сути этого дела, получалось, что смертный приговор был вполне вероятной перспективой. Однако, когда судебное заседание по делу «штат против Денниса Роберта Денсона» началось, обвинительный вердикт казался уже крайне маловероятным.
Обвинение могло строиться только на свидетельских показаниях, которые легко рассыпались в ходе дальнейших допросов. Главной свидетельницей обвинения была местная жительница по имени Бонни Мэтьюз, заявившая, что Деннис в ее собственном доме вечером в пятницу, 29 мая 1992 года, признался ей в убийстве. Однако в тот вечер Деннис играл на выезде против футбольной команды старшей школы Лжексонвилля. Когда ее допрашивал защитник, она отказалась от своих показаний, признав, что могла ошибиться в дате, хотя первоначально была полностью в ней уверена.
Стенограмма заявления Бонни Мэтьюз
офицеру департамента шерифа округа Ред-Ривер
Офицер: Скажите, почему вы так уверены в дате 20 мая?
Бонни: Это было на следующий день после моего дня рождения. Я помню это, потому что у меня еще оставались воздушные шары — мои друзья принесли их на вечеринку. Я помню из-за воздушных шаров[28].
Защита поинтересовалась, по какой причине Бонни (возраст — тридцать шесть лет) принимала у себя дома семнадцатилетнего юношу вечером в пятницу и почему ей понадобилось больше четырех месяцев, чтобы рассказать о его признании полиции. За двадцать минут допроса от ее показаний о предполагаемом признании не осталось камня на камне. И защита, и Деннис были уверены, что обвинение не сможет преодолеть это препятствие.
Аналогично, когда для дачи показаний был вызван Джейсон Ганнер, сокамерник Денниса, детали его истории были быстро разбиты в пух и прах. Джейсон заявлял, будто Деннис признался ему, что убил Холли Майклз, задушив ее голыми руками, и вскрытие подтверждало именно такую причину смерти. Однако потом Джейсон досочинял, что Деннис признался еще и в том, как надругался над телом девочки, вырезав на нем пентаграмму, чтобы «заключить сделку с дьяволом, так что его не поймают»[29].
Это одиозное заявление тоже не выдержало допроса. Ни пентаграммы, ни других порезов на теле Холли обнаружено не было.
Деннис сознавал, что судебное заседание — это спектакль. Каждый день он входил в здание суда с опущенной головой, проходя сквозь толпу пристающих к нему репортеров, которые выкрикивали его имя. Защитник заслонял его от вспышек их фотоаппаратов. В зале заседаний спектакль угасал, так что во время тихих и долгих промежутков, когда адвокаты негромко переговаривались с судьей, во время перерывов и бесконечных тестов и процедур Деннис смертельно скучал. Слушая, как люди рассказывают о нем истории, не имеющие ничего общего с истиной, или досадуя, когда его жизнь выставляли напоказ и перемывали ему все косточки, он думал только об одном: как остро ему хочется покинуть этот зал. «Я заблуждался, — говорит он теперь, — я даже подумывал, что тюрьма лучше суда, потому что я, по крайней мере, мог бы читать, контактировать с другими парнями или даже выполнять какие-нибудь работы. Все лучше, чем суд»[30].
Адвокат Денниса Чарльз Кларксон заверил его, что скоро все кончится. А Деннис размышлял, что с ним будет, когда это кончится. В первый день суда он обернулся, посмотрел на публику и не увидел там своих родителей. Прошли месяцы с тех пор, как он смог поговорить с матерью или отцом; они отказались от него, считая, что он виновен. И теперь, когда это кончится, куда ему податься?
Защита вызвала для дачи показаний экспертов-криминалистов, и каждый из них заключил, что не может с уверенностью утверждать, что Деннис был на месте преступления. Когда суд подошел к концу, Кларксон заверил Денниса, что дело в шляпе — он будет свободен через несколько недель. Однако отношение публики к Деннису не изменилось даже перед лицом столь веских доказательств его невиновности. Вероятно, это должно было бы стать серьезным предупреждением защите: в этом деле аргументов, основанных на здравом смысле и фактах, будет недостаточно. Защите противостояли сильные эмоции, а в споре с ними разум бессилен.
«Ред-Ривер Трибьюн»
12 июня 1993 г.
Стало известно, что в прошлом году адвокат Денсона был ответственен за освобождение известного сексуального преступника Лайла Мундея. Всего через несколько недель после своего освобождения Мундей изнасиловал и убил одиннадцатилетнюю девочку. Адвокат Чарльз Кларксон заявил, что не сожалеет о своей роли в этой трагедии. Он сказал: «Да, это трагедия, что Лайл дошел до того, что отнял жизнь. Я думаю об этом каждый день. Однако присяжные сочли его невиновным в преступлении, которого он не совершал. Мы не можем отправлять людей в тюрьму за преступления, которые они не совершали, мы не можем предполагать, что кто-то может совершить преступление в будущем, и по этой причине сажать его за решетку. Закон так не работает».
В глазах публики Чарльз Кларксон был защитником детоубийц. Жители Ред-Ривера боялись, что может случиться, если присяжные признают Денниса невиновным. Не будет ли грозить опасность их собственным детям?
Защита стояла на своем, задав присяжным вопрос: могут ли они признать Денниса Денсона виновным вне всякого обоснованного сомнения? Независимо от того, нравится ли им Деннис, считают ли они его не заслуживающим доверия или подозрительным. Проще говоря, глядя на представленные присяжным улики, могут ли они сказать с абсолютной уверенностью, что он убил Холли Майклз? «Лично я не могу, — сказал Кларксон. — Я прошу вас тщательно это обдумать, отказавшись от всякой личной предубежденности. Доказательства отсутствуют. Деннис не мог бы убить Холли Майклз»[31].
Присяжные совещались всего шесть часов. «Виновен», — сказал старшина присяжных. Часть публики начала аплодировать. Деннис был «ошеломлен»[32] вердиктом и вернулся в тюрьму, неспособный до конца осознать его последствия. На следующий день осужденного привели в кабинет начальника тюрьмы. Его мать была найдена в гараже, кожа ее оказалась зеленовато-голубого цвета: двигатель автомобиля работал всю ночь. К тому времени, когда ее обнаружили, уже ничего нельзя было поделать. Начальник тюрьмы негромким голосом принес свои соболезнования, его взгляд на мгновение смягчился, а потом Денниса отвели обратно в камеру.
