Княжна, поманив Зариславу, повела её через переходы наверх. И когда они оказались в залитой солнцем светлице, Радмила смогла перевести дух, схватила Зариславу за руку так, как будто она была ей близка и, только в ней было спасение, потянула на лавку, принуждая присесть рядом с ней. Но только она намеревалась заговорить, как дверь отворилась, и в чертог ступила женщина, одетая так же нарядно, в расшитый опашень, но только на голове был повой. Княжна привстала.
– Радмила, я всё жду тебя в трапезной, где ты ходишь?
– Матушка, Марибор приехал. Князь Данияр просит меня назад в Волдар, желает поговорить… – обрушила княжна на Ведогору весть.
Княгиня только упрямо сжала губы. Зарислава отметила, как были похожи они меж собой. Такая же богатая грудь, узкая талия, широкие бёдра.
– А это кто тут у тебя? – спросила она, обращая взгляд на девицу, видно опасаясь, что дочь откровенничает в присутствии чужачки.
Зарислава привстала, слегка преклонила голову, как она делала это перед князем.
– Это травница из Ялыни. Моя помощница. Я тебе уже говорила о ней.
Княгиня снова глянула на гостью, на этот раз с ещё большим любопытством и недоверием.
– Я думала, она будет намного старше… – бросила она небрежные слова в сторону девицы и, больше не удостоив вниманием Зариславу, повернула голову к Радмиле. – Ну что ж, коли ты уверена…
– Уверена, – перебила её дочь.
– Хорошо. Раз так всё срослось, поедим, проведаем князя. Я во всём тебя поддержу. Надеюсь, как только всё разъяснится, отгремим свадебный пир. Поскорее бы благословление дать, а то уже по округе слухи невесть какие ходят. И так затянулось уже венчание, не к добру, – сказала Ведогора и отступила, снова напряжённо поглядев на Зариславу такими же серыми, как у Радмилы, глазами.
– Что ж, пойду гостей встречать. И ты выходи к ним, долго не сиди в чертоге, – матушка Радмилы вышла, тихо притворив за собой дверь.
Когда она ушла, с души будто камень свалился. Зарислава даже плечи расправила. Но тут перед внутренним взором её предстал взгляд Марибора, и она ненароком дёрнула плечом.
– Значит, у князя Горислава есть брат? По летам и не скажешь, за сына бы сошёл.
Радмила не сразу поняла, о ком говорит Зарислава.
– Да, они очень похожи с Данияром, их даже иногда путают. В Славера пошли оба. Но матери у Марибора и Горислава разные…
Зарислава невольно отвела взор, неловко стало, уже и пожалела, что спросила, но Радмила продолжила:
– Славер на исходе своего века влюбился в молодую девицу… Она родила ему дитя и бросила, ушла к своему народу. Марибору тогда восемь зим было. Он тоже сбежал, последовал за матушкой. Это случилось зимой, думали, что сгинул в лесу, замёрз, но через семь лет Марибор вернулся к отцу. Князь Славер признал его, хоть на тот момент родился наследник от старшего сына Горислава, Данияр.
Закончив короткий рассказ, Радмила взглянула на притихшую собеседницу.
– Но лучше не попадайся княжичу на глаза, – княжна смерила Зариславу строгим и в то же время смеющимся взором. – Он ведь вон какой… оглянуться не успеешь, как окажешься в его… – Радмила нарочито кашлянула в кулак и спросила хитро: – А ты ведь не такая?
Зарислава, казалось, покраснела до кончиков ушей. У неё и в мыслях не было подобного, да и спрашивала она не потому, что он приглянулся, но Радмила, видно, подумала именно об этом. Сбросив неуместное смущение, травница не стала более расспрашивать о Мариборе, решив не вспоминать об этом разговоре.
В светёлку явилась Верна, и Радмила отправила Зариславу назад к Благине, наказав собираться в путь и ожидать её.
Дорогу в башню Зарислава запомнила хорошо, потому шла быстро, спешно минуя теперь уже распахнутые двери трапезной, где и начали собираться прибывшие гости, рассаживаясь вдоль длинного стола. Значит, будут делить братину и вести разговоры.
«Стало быть, князь Данияр опомнился и решил помириться с Радмилой. Вот и хорошо, теперь будет легче…»
В светёлке Зарислава обнаружила только Рогнеду, которая по-прежнему трудилась над рубахой. Верно, так и сидела с зари, глаз не поднимая. Когда Зарислава притворила дверь за собой, челядинка вскинула голову, встретив травницу удивлённым взглядом.
Пройдя к своей лавке, подхватив гребень и присев на краешек расправленной кем-то из девок постели, гостья принялась неспешно расчёсывать волосы, сетуя, как небрежно выглядит и как, наверное, посмеялся водаровский княжич, узрев её в таком виде. Однако его холодный взгляд не оставлял Зариславу, и ей мерещилось, что он до сих пор за ней пристально следит. Её щёки вспыхивали, когда она вспоминала слова Радмилы.
«Он ведь вон какой, оглянуться не успеешь, как окажешься в его…»
За кого княжна её принимает? Зарислава гадала, уж и впрямь ли позаботилась Радмила, или же сомневается в её честности, да так и не могла понять. Но успокоилась быстро – им-то неведомо, какая судьба уготована ей.
Рогнеда, понаблюдав за травницей со своего места, вдруг отложила рукоделие, заговорила:
– Верна дуется на тебя.
Зарислава, опомнившись от своих дум, бросила на челядинку короткий взгляд. Она ни в чём не виновата перед Верной, а кривотолки и до Рогнеды дошли.
– Теперь переживает за любимого своего, Пребрана, – разъяснила та.
– А чего ей переживать за него? Я надолго тут не останусь, – сказала травница, продолжив скользить по волосам гребнем.
Послышался шорох, и когда Зарислава повернулась, челядинка стояла уже рядом. Она слегка склонилась и прошептала:
– Княжич Пребран ведь поедет сопровождать Радмилу.
Зарислава так и замерла с гребнем в руках. Не поверила своим ушам.
– Кто Пребран? Княжич? – выдохнула она.
– Ты разве не знала о том? Он старший сын князя Вячеслава, а младшему девять только зим будет.
От лица так и отхлынула кровь, а руки безвольно опустились в подол платья. Конечно, откуда она могла слышать, что у доловского правителя есть сыновья. И не подумала бы о том. А Пребран вёл себя… Именно так и вёл – свободно и смело, как и подобает княжескому сыну. Так что же получается, княжич с холопкой любится?
Рогнеда спохватилась:
– Давай, помогу.
Она попыталась взять гребень из ослабевших пальцев Зариславы, но та отдёрнула руку, не привыкла, чтобы ей кто-то плёл косу.
– Не нужно.
– Как знаешь, – не стала возражать челядинка, вернулась к своему полотну.
Зарислава, отложив гребень, подхватила широкое очелье и, стянув им голову, завязала на затылке тесёмки, рассыпав по плечам густые волосы, что платом укрыли её спину. Теперь нужно бы заняться вещами, но за дверью послышался шум, и в чертог вошла Благиня вместе с Селяной, в руках которой был широкий поднос с крынкой кваса и противнем с крупными, размером с ладонь, запечёнными окунями.
