Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
В таких местах, как Оксфордский университет, признаться, что у вас есть преданность гуру, равнозначно тому, чтобы признаться в кругу гомофобов, что вы гей. Каковы шансы, что вы выйдете из чулана? Чем сильнее научные деятели хотят считать себя либералами и вольнодумцами, тем более беспощадна тирания их объективности.
Если вы достаточно удачливы для того, чтобы мучиться дилеммой сродни той, что терзала господина Тайлера, тогда просьба, адресованная мастеру ваджраяны, учить вас – это поворотный момент. Это ваше первое простирание (необязательно в буквальном смысле). Это знак того, что ваша гордыня выходит из своей скорлупы, потому что, даже боясь, что вас отвергнут, вы узрели ценность в том, чтобы иметь гуру, и прилагаете усилия в этом направлении. Само по себе это является началом очень важной практики.
Кто может учить?
Буддизм сегодня становится популярным в традиционно небуддийских местах. В этом мире уже не хватает истинных учителей, а учителей, которые понимают культуру, язык и привычки таких новых учеников, ещё меньше. Всё это не помешало распространению в мире подлинной эпидемии гуру-самозванцев. Сейчас, более чем когда-либо, для духовных искателей важно задать вопрос: «Кто может учить Дхарме? Какая квалификация необходима для этого? Можно ли быть буддийским учителем, не принадлежа к традиции и линии передачи учения? Допустимо ли, имея определённый опыт и знание, начинать учить? Должны ли эти учителя восприниматься как инструктора или как гуру?»
У нас есть феномен тибетских ринпоче с изысканными монастырями и увлекательными жизнеописаниями, но они могут быть труднодосягаемы и, за исключением лишь немногих, часто служат скорее тибетским сообществам, а не международным общинам. В то же время в дхарма-центрах, появляющихся повсеместно, рекламируется тибетская культура, обычаи и даже язык, которыми, в силу их экзотичности, конечно, интересуются многие люди. Но многие из этих центров работают почти как агентства по сбору пожертвований, которые затем отсылаются в монастыри Тибета, Бутана или Непала, или непосредственно семье учредившего центр ламы.
И как же мы принесём Буддадхарму всем этим ученикам, к примеру, в Словении? Некоторые из словенцев не хотят изучать обычаи, они хотят лишь изучать то, чему учил Будда, а это не имеет ничего общего с тибетской культурой. Действительно ли им необходимо знать совершенный способ свёртывания и развёртывания белого ритуального шарфа, известного в Тибете как хадак[6]?
Конечно, есть удивительные ламы, которым, несмотря на всю их «тибетскость», удаётся приносить пользу многим людям, благодаря их истинной заботе об учениках, подлинной практике мудрости и сострадания и неотъемлемому качеству преданности Буддадхарме. К примеру, Чагдуд Ринпоче поехал в Бразилию и построил там тибетский храм, и теперь все его южноамериканские ученики поют на тибетском и носят тибетскую одежду. Но ни у кого не возникает чувства, что Чагдуд Гонпа – это всего лишь культурный центр. Это живой духовный центр, потому что, помимо всех этих тибетских атрибутов, многие ученики Чагдуда Ринпоче действительно беспокоятся о практике и посвящают своё время и энергию воззрению, медитации и поведению.
Если вы ищете лишь информацию и наставления по практике, вы на самом деле можете получить то, что вам необходимо, от любого, кто обладает базовыми познаниями. Часто зрелые практикующие не-тибетцы обладают намного лучшим пониманием, чем тибетцы, или, по крайней мере, они говорят на вашем языке, поэтому может быть намного более продуктивно установить отношения именно с ними. Просто попытайтесь понять, что существуют ограничения. К примеру, если кто-то завершил трёхлетний ретрит и провёл пять лет в шедре (буддийской семинарии. – Прим. ред.), достаточно ли квалифицированным является такой человек, чтобы учить? Да, возможно, если речь идёт о предоставлении информации и наставлений по практике пути. Но следует ли вам принимать его или её как своего гуру? Это другой вопрос.
Главный вывод следующий: всё в этом вопросе очень индивидуально и неопределённо, и, возможно, следует его таким и оставить. Неопределённость – хорошая вещь. Когда есть система, вещи стремятся к распаду.
Чогьям Трунгпа Ринпоче и Буддадхарма в контексте
Выбрать аутентичного гуру – не то же самое, что выбрать аутентичный итальянский ресторан. Когда вы оцениваете итальянский ресторан, вы измеряете его тем, насколько по-итальянски он выглядит и насколько он итальянский на вкус. Подают ли они пасту как primi piatti? Развешены ли у них на стенах чесночные головки и расставлены ли бутылки вина? Играет ли на заднем фоне итальянская фолк-музыка? Но ваш выбор гуру должен прежде всего основываться на его или её способности обнажить вашу природу будды, будь то непосредственно или опосредованно. Делает ли это гуру, используя тибетские методы, китайские методы или только что им самим изобретённые методы, не имеет значения.
Некоторые люди считают Чогьяма Трунгпу самым отъявленным духовным насильником в истории, человеком, который умер в результате злоупотребления алкоголем и потворствования своим слабостям. Понятно, почему некоторые так думают, принимая во внимание то, как он решил проявить себя. Существует общее мнение, что духовность и такие пороки, как секс, власть и деньги, несовместимы, как небо и земля. Но, похоже, Трунгпа Ринпоче мог использовать порок в качестве искусного метода.
Иногда можно судить о величии учителя, глядя на величие его учеников. Повстречав на протяжении лет многих учеников Трунгпы Ринпоче, видя их серьёзность, их уважение к Буддадхарме, их преданность гуру, я не могу назвать их безумцами или невеждами. Я не могу сказать, что они – позор Буддадхармы.
Также как некоторых людей вдохновляет скромность, смех и ненасилие Далай-ламы, многие ученики Трунгпы Ринпоче заинтересовались им именно в силу его неистовства. Он приехал в Америку в начале 1970-х и работал с очень бунтарской группой хиппи, духовных искателей и протестующих против войны во Вьетнаме. Они были последними из тех, кто хотел бы склонить голову перед формой цвета хаки, и всё же Трунгпе Ринпоче удалось работать с ними именно таким образом. Более шести сотен семей оставили свои дома и места работы и переехали со всей Америки в некое угрюмое место под названием Галифакс. Они создали школы, чтобы учить мудрости и состраданию. Их дети выросли, думая дважды перед тем, как прихлопнуть комара. Некоторые из его учеников даже стали образцовыми монахами и монахинями, такими как Ани Пема Чодрон. И даже спустя многие годы после его смерти они продолжают искренне интересоваться взаимозависимым происхождением. Они ценят ненасилие, распространяют идею созерцания и посвящают большую часть своей жизни медитации и практике в затворничестве. И это сообщество не похоже на обособленных амишей[7], наоборот, они сильно вовлечены в общественную жизнь. Их символическое воинство, дисциплина непосредственно или опосредованно связаны с достоинством, смелостью и просветлённым обществом; это качества, в которых так сильно нуждается эта часть мира.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
