Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
– А я могу его увидеть, этого твоего Джеффа?
Это вопрос-матрешка, в нем таится еще несколько. Если я раскрою оболочку «Могу я увидеть Джеффа?», внутри окажется «Я тебе нравлюсь?», из которого выскочит «Мы подружимся?». В самой сердцевине скрывается главный вопрос: «Мы с тобой похожи?»
– Ну конечно, – говорю, отвечая сразу на все, – оставайся на ужин.
Наконец натюрморт готов: капкейки расположены под таким углом, что глазированные пауки полностью влезают в кадр. В качестве фона я использовала кусок ткани с незамысловатым узором в духе пятидесятых и винтажные фарфоровые тыковки с блошиного рынка.
– Миленько, – говорит Сэм, и по тому, как она морщит нос, я понимаю, что это не комплимент.
– В кондитерском деле все миленькое приносит деньги.
Мы стоим рядом и разглядываем экспозицию. Несмотря на все старания, в ней все равно что-то не то. Чего-то не хватает. Какой-то неуловимой искорки, которую я забыла добавить.
– На мой взгляд, слишком идеально и гладко.
– Нет, – отвечаю я, хотя она, конечно же, права.
Натюрморт вышел плоский и безжизненный. Все настолько безупречно, что капкейки кажутся муляжом. Они выглядят именно так: пластмассовая глазурь на выпечке из пенопласта.
– А что бы ты изменила?
Сэм задумчиво приближается к столу, касаясь указательным пальцем подбородка. И принимается за дело с неистовством Годзиллы, разрушающей Токио. Несколько тарелок пустеют и поспешно откладываются в сторону. Одна фарфоровая тыковка оказывается на боку, салфетка скомкана и небрежно брошена в самый центр композиции. Обертки трех капкейков сорваны и разбросаны по столу.
Глянцевая картинка превратилась в хаос. Как будто перед нами стол после развеселой вечеринки – шумной, суматошной, настоящей.
Это великолепно.
Я хватаю камеру и начинаю снимать, фокусируясь на изувеченных капкейках. За ними высится неровная горка тарелок, на их зеленом фоне пятнами выделяется черная глазурь.
Сэм хватает капкейк и отрывает зубами гигантский кусок. На пол сыплются крошки и капает вишневая начинка.
– Сфоткай меня.
Я застываю в нерешительности – по неизвестным ей причинам.
– В моем блоге нет фотографий людей. Только еда.
Я никогда не снимаю людей, для сайта или нет. Селфи в духе Лайзы тоже не делаю.
После той ночи в «Сосновом коттедже».
– Всего один раз, – настаивает Сэм, складывая губы уточкой, – ради меня.
Я неуверенно смотрю в видоискатель камеры и делаю глубокий вдох. Ощущение такое, будто смотришь в хрустальный шар, но видишь не будущее, а прошлое. Перед глазами на пороге «Соснового коттеджа» стоит Жанель, принимая вычурные позы со своими необъятными чемоданами. Раньше их сходство не бросалось мне в глаза, но теперь оно совершенно очевидно. У них разная внешность, но одинаковый душевный склад. Буйный, бесцеремонный, пугающе живой.
– Что-то не так? – спрашивает Сэм.
– Нет-нет, – я щелкаю затвором, делая один-единственный снимок, – все в порядке.
Она бросается ко мне и канючит до тех пор, пока я не показываю ей фотографию.
– Класс! – восклицает она. – Тебе обязательно нужно вывесить ее в блоге.
К ее радости я обещаю так и поступить, хотя на самом деле планирую удалить снимок при первой же возможности.
Теперь пора красиво расположить и сфотографировать тыквенные кексы. Я разрешаю Сэм распились один из них, и разномастные ломтики падают на тарелку, как вырванные из книги страницы. На смену фарфоровым тыквам приходят винтажные чашечки, найденные неделю назад в Вест-Виллидж. Я наливаю в них кофе, в каждую по-разному: где-то на донышко, а где-то и до краев. Немного темной жидкости проливается на стол, но я ее не вытираю – пусть у основания чашки остается лужица. Сэм, добавляет последний штрих, с хлюпаньем отпивая из одной из чашек. На каемке остается след от помады. Рубиновый поцелуй, соблазнительный и загадочный. Потом она ставит чашку на стол. Я щелкаю затвором, фотографирую больше, чем надо, затянутая в хаос.
8
Время ужина приближается в паническом водовороте суеты и последних приготовлений. Я на скорую руку делаю лингвини с соусом путанеска, который меня научила готовить мать Джеффа. На неструганом обеденном столе, который мы купили прошлым летом в Ред-Хуке, уже аккуратно расставлены блюда со свежеиспеченными хлебными палочками, салат и бутылка вина. Переступив порог, Джефф слышит голос Розмари Клуни, льющийся из музыкального центра в гостиной, и видит меня, сияющую и раскрасневшуюся, в нарядном платье в стиле пятидесятых. Один только Бог знает, что происходит в этот момент в его голове. Он явно в замешательстве. Может, он даже обеспокоен, что я немного перебрала (а я и правда перебрала). Однако я надеюсь, что в этой мешанине чувств есть и гордость. За то, чего мне удалось достичь. За то, что после стольких шумных непринужденных обедов и ужинов с его близкими, ко мне наконец тоже кто-то пришел в гости.
И тут из гостиной выходит Сэм с отмытым от муки лицом и свежим слоем помады на губах. Я точно знаю, что думает Джефф. Вижу его тревогу и подозрение, слегка тронутые изумлением.
– Джефф, познакомься, это Сэм, – провозглашаю я.
– Саманта Бойд? – говорит Джефф не столько ей, сколько мне.
Она улыбается и протягивает ему руку:
– Мне больше нравится Сэм.
– Ну конечно. Привет, Сэм.
Джефф настолько огорошен происходящим, что даже забывает пожать протянутую ему руку. А когда вспоминает, то делает это как-то вяло.
– Куинси, можно тебя на минутку?
Мы идем на кухню, где я вкратце пересказываю ему события сегодняшнего дня, и под конец говорю:
– Надеюсь, ты не возражаешь, что я попросила ее остаться на ужин.
– Это довольно неожиданно, – замечает он.
– Согласна, все произошло внезапно.
– Надо было мне позвонить.
– Тогда ты попытался бы меня отговорить, – возражаю я.
Джефф пропускает мои слова мимо ушей, зная, что это правда.
– Просто мне кажется странным, что она вот так к нам сюда заявилась. Это ненормально, Куинни.
– Что-то вы слишком подозрительны, мистер Адвокат.
– Просто… я чувствовал бы себя лучше, если бы знал, зачем она приехала.
– Я до сих пор не смогла понять, – говорю я.
– Тогда зачем пригласила ее на ужин?
Я хочу рассказать о сегодняшнем дне, о том моменте, когда Сэм настолько напомнила мне Жанель, что у меня перехватило дыхание. Но он не поймет. Никто не понял бы.
– Мне ее немного жаль, – отвечаю я, – после всего, что она пережила, ей, вероятно, просто нужен друг.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
