И все это разрушил герцог Эйвон.
Через несколько минут прибудет его коляска, которая отвезет ее и ее драгоценных родственниц в Эйвон-Парк.
Поглаживая кончиками пальцев свой золотой медальон, Изабель думала о том, что с этого дня ее жизнь совершенно переменится, — и мысли эти вызывали у нее чувство тревоги. Суеверия гласили, что этот день — самый несчастливый в году для всех начинаний. Может, ей стоит написать его светлости и отложить свой приезд до завтрашнего дня? Нет, Дельфиния никогда этого не позволит.
— Дитя, что проку пытаться отсрочить неизбежное?
Изабель обернулась к Гизеле, сидевшей в одном из кресел у камина.
— Боже милостивый, ты меня напугала. Я уже рассказывала о том, что герцог слышал твои слова?
— По крайней мере десять раз.
— Как ты думаешь, что это может значить?
Гизела пожала плечами.
— Если герцог Эйвон и есть тот принц, тогда я не хочу, чтобы меня спасали, — заявила Изабель. — Его светлость слишком самонадеян.
— Все мужчины самонадеянны, дитя мое, — возразила старая женщина. — Или ты предпочтешь выйти замуж за Николаса де Джуэла?
— Я предпочла бы, чтобы меня просто оставили в покое!
— Но это неестественно! Женщине нужен мужчина, который любил бы ее и заботился о ней.
— А что нужно мужчине?
— Мужчине, в свою очередь, нужна женщина, заботливая и любящая женщина… Они — две половины единого целого. Только когда мужчина и женщина соединяются, они достигают совершенства.
— О, да мы сегодня философствуем! — насмешливо проговорила Изабель.
— А ты считаешь, что я на это не способна? — обиделась Гизела.
— Я не могу ехать, — еле слышно проговорила Изабель, погруженная в свои мысли. — Я не знаю, как вести себя в обществе, я просто уверена, что опозорюсь.
— Дитя мое, у тебя нет причин для волнения, — успокаивающе проговорила Гизела, ласково коснувшись руки девушки. — Я буду рядом и стану следить за каждым твоим шагом.
— О боже мой, я так надеялась, что ты этого не скажешь, — простонала Изабель.
— Подумай, каким бы ангелом-хранителем я оказалась, если бы не сопровождала тебя в самом большом приключении в твоей жизни? — спросила Гизела. — Господь наш никогда не простит меня, если я стану пренебрегать своими обязанностями.
Кто-то постучал в двери спальни.
— Леди Изабель, — позвал Пебблс, — герцогская коляска прибыла. Ваша мачеха и сестры ждут вас.
— Иду, — откликнулась Изабель, поднимаясь с кресла; потом повернулась к Гизеле и спросила: — Ты готова к злосчастному путешествию?
— Господь меня прости, не выношу я твоих родственничков, — отозвалась Гизела. — Встретимся в Лондоне.
И с этими словами она исчезла.
— Трусиха, — бросила в пустоту Изабель и направилась к дверям.
Чуть больше часа спустя коляска въехала в Эйвон-Парк.
Изабель показалось, что дорога тянется целую вечность. Стараясь не обращать внимания на восторженную болтовню сводных сестер, Изабель смотрела в окошко — туда, где солнечные лучи скользили по ослепительно белому снегу, укрывшему землю, — и размышляла о том, что ожидает ее в Эйвон-Парке.
Коляска миновала каменный мост, перекинутый над извилистой речкой, и, описав круг, остановилась. Лакей распахнул дверь коляски и помог Дельфинии и ее дочкам выйти.
Последней покинула коляску Изабель. Только сейчас смогла она бросить первый взгляд на Эйвон-Парк. Дом, казалось, перенесся сюда из какой-то волшебной сказки: построенный из золотистого известняка, он напоминал замок с островерхими башнями и шпилями, вздымавшимися высоко в зимнее небо.
Изабель даже представить себе не могла, сколько комнат в этом доме, но сразу подумала о том, что ей не хотелось бы вести здесь хозяйство. Определенно, герцогу приходится содержать целую армию слуг для того, чтобы содержать дом и прилегающие к нему земли в должном порядке.
Сжимая в руках футляр с флейтой, Изабель повернула вслед за мачехой и сестрами к двустворчатым дверям дома — как раз в тот момент, когда они распахнулись. Высокий, безупречно одетый человек с высокомерным выражением лица вышел им навстречу. За ним следовали несколько слуг в ливреях, которые тотчас же принялись разгружать багаж.
— Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, — приветствовал женщин дворецкий Сен-Жерменов. — Прошу вас следовать за мной.
Шагая позади мачехи и сестер, Изабель вошла в главный холл — высотой в три этажа, с мраморной лестницей, ведущей наверх. Хотя снаружи Эйвон-Парк и был похож на средневековый замок, внутри, судя по всему, здание было отделано недавно. Обстановка полностью отвечала всем требованиям удобства и последней моды.
— Какой восхитительный холл! — воскликнула Дельфиния с нескрываемой завистью. — Правда, мои дорогие?
— Очень красиво, — сказала Рут.
— И дорого, — прибавила Лобелия.
«Вот так оценка», — подумала Изабель, насмешливо взглянув на всю троицу. Однако очевидно, что герцог Эйвон действительно богаче самого короля, — в этом слухи оказались справедливыми. Представив себе, какие планы зреют в головах ее сестриц, Изабель невольно посочувствовала хозяину дома.
— Миледи?
— Прошу прощения? — откликнулась Изабель. Дворецкий обращался к ней.
— Могу ли я взять у вас этот футляр? — спросил дворецкий.
— Нет, благодарю вас, — Изабель прижала к груди футляр с флейтой, как ребенка.
— Как вам будет угодно. Остальные ждут вас в гостиной.
Дворецкий провел их по длинному коридору в роскошно убранную гостиную. Стены огромной комнаты были обиты алым спиталфилдским шелком; одну из них украшал ковер, покрытый орнаментом из восьмиугольных элементов. Основными цветами орнамента были алый, золотой и синий. Таких же оттенков была обивка кресел и диванов.
Дворецкий объявил об их прибытии. Герцог Эйвон, как учтивый хозяин, прошел через комнату, чтобы приветствовать их.
— Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, — проговорил он.
— Было так любезно с вашей стороны пригласить нас, — сказала Дельфиния, кокетливо улыбаясь. — Я так счастлива, что приехала сюда! — воскликнула она.
— И я тоже, — прибавила Рут и, не сдержавшись, захихикала.
— А вы тоже рады приезду, мисс Монтгомери? — спросил герцог.
— Меня это не огорчает, ваша светлость, — с милой улыбкой солгала Изабель.
— Вы не доверяете моим слугам? — поинтересовался Джон, взглянув на футляр с флейтой, который девушка продолжала сжимать в руках. Этот вопрос смутил Изабель.
— Я не понимаю, о чем вы, — проговорила она.
— Уверен, что Доббс предложил забрать у вас флейту, — заметил герцог. — Но вы, по всей вероятности, не захотели расстаться с ней.
