Вслед за своим отцом в комнату величественно вплыла Фиона Фицджеральд – гордая, надменная и ослепительно прекрасная. Ее темно-каштановые волосы, голубые, как сапфиры, глаза, пухлые розовые губки и нежный атлас кожи многие поэты с удовольствием воспели бы в стихах, а придворные – в прелестных мадригалах. Воистину, о такой женщине любой мужчина мог только мечтать. С поразительной красотой Фионы соперничало лишь ее высокомерие – естественный результат слепой отцовской любви.
– Простите нас за вторжение, – извинился лорд Фицджеральд. – Получив от вас приглашение на свадьбу, Фиона вбила себе в голову, что должна познакомиться с невестой. Скоро ты сам убедишься, мой мальчик, что женщины – невероятно упрямые существа: поджарят тебя на медленном огне – но своего добьются!
– Кажется, я уже сейчас готов согласиться с вами! – воскликнул Хью, вспомнив упорное нежелание Кэтрин спокойно сидеть дома и заниматься рукоделием.
О'Нейл вздохнул и вновь любезно улыбнулся гостям.
– Прошу вас, садитесь! – радушно предложил он.
Лорд Фицджеральд с дочерью расположились у камина, а Хью принес еще одно кресло из дальнего конца комнаты.
– Я позову Кэтрин, – сказал молодой человек и шагнул к двери.
Но она внезапно распахнулась, и в кабинет влетела Кэтрин с Мев на руках. Не успел Хью и рта раскрыть, как Мев водрузила ему на голову «корону», а Кэтрин громко расхохоталась.
– Ваши слуги всегда так бесцеремонны? – с издевкой спросила Фиона.
– О! – Кэтрин обернулась на голос. – Простите, милорд, – смущенно сказала она Хью. – Мы не знали, что у вас гости.
Хью взял у нее из рук Мев и проговорил:
– Позвольте представить вам лорда Фицджеральда и его дочь, леди Фиону.
Кэтрин сделала изящный реверанс, а потом вновь покосилась на Хью. «Корона» из цветов оказалась ему велика и съехала на ухо. Нежно улыбнувшись, Кэтрин сняла с головы жениха венок, ласково пригладила растрепавшиеся волосы и опустилась на стул рядом с его креслом. Развеселившись, Кэтрин взглянула на Фиону – и была поражена той нескрываемой ненавистью, которой пылали прекрасные синие глаза гостьи.
– Мне хотелось бы пожелать вам счастья! Пусть жизнь ваша будет долгой и безоблачной! – с чувством проговорил лорд Фицджеральд, не сводя восхищенного взгляда с прелестной и благородной дамы, которой предстояло через две недели стать хозяйкой этого дома. Неудивительно, что О'Нейл так спешит со свадьбой.
– Вы – дочь покойного графа Базилдона? – осведомилась Фиона, мгновенно оценив красоту Кэтрин и подметив все ее недостатки. Можно было не сомневаться, что от цепких глаз Фионы не укроется ничего!
– Да, после его смерти титул унаследовал мой брат, – холодно ответила Кэтрин, неловко чувствуя себя под изучающим взглядом гостьи.
– Я познакомилась с Хью в Лондоне, – промолвила та и одарила молодого человека одной из самых обольстительных своих улыбок. Когда же Фиона вновь посмотрела на Кэтрин, ее голубые глаза, казалось, превратились в две сверкающие льдинки. – Там мы провели вместе немало упоительных часов.
Хью неловко заерзал в своем кресле, а лорд Фицджеральд выразительно кашлянул.
Кэтрин же вдруг почувствовала себя старой сплетницей, сующей нос в чужие дела. Как это ни ужасно, ей отчаянно захотелось узнать, что же связывало Хью и Фиону. И при мысли о том, что между ними что-то было, у Кэтрин неожиданно сжалось сердце.
«С чего бы это?» – расстроилась она.
А Фиона, довольная тем, что сумела смутить Кэтрин, решила нанести ей смертельный удар.
– Видите ли, – продолжила синеглазая красавица, – мой отец надеялся, что мы с Хью поженимся.
Теперь уже лорд Фицджеральд и О'Нейл закашляли вместе, и Фионе пришлось замолчать.
– Отличное виски, – поспешно изрек лорд Фицджеральд, – но, по-моему, слишком крепкое.
– Да, вы правы, – согласился Хью.
Кэтрин трясло от возмущения. Как смеет эта особа говорить ей такие вещи?! Она покосилась на жениха, пытаясь понять по его глазам, что он обо всем этом думает, но молодой человек сосредоточенно изучал свой бокал. Тогда Кэтрин вновь повернулась к прекрасной ирландке и холодно сказала:
– Как и подобает истинной англичанке, я очень люблю свою родину. Однако Лондон мне не нравится. Он кажется мне настоящей клоакой. К тому же там полно всякой швали.
И Кэтрин окинула Фиону презрительным взглядом, чтобы та, упаси бог, не усомнилась, кто тут имеется в виду.
Это было явное оскорбление, и лицо Фионы пошло пятнами. Лорд Фицджеральд пробурчал что-то себе под нос и одним глотком осушил свой бокал.
Пряча улыбку, Хью откинулся на спинку кресла.
Он немного успокоился: у английской розы оказались острые шипы, и она вполне могла постоять за себя.
– Я с величайшим прискорбием узнал о трагической кончине вашего супруга! – промолвил лорд Фицджеральд, отчаянно пытаясь перевести разговор на другую тему.
– А кто был ваш покойный супруг? – встрепенулась Фиона.
– Шон О'Нейл, – еле слышно ответила Кэтрин.
– Шон О'Нейл! – воскликнула ирландка. – Но ведь он умер всего три месяца назад!
Лицо Кэтрин стало белее мела. Хью обеспокоенно посмотрел на невесту.
Заметив его волнение, Фиона безжалостно продолжила:
– Должна предупредить вас, моя милая. Весть о том, что вдова Шона О'Нейла, не успев оплакать супруга, тут же снова выскочила замуж, молниеносно разлетится по всему Дублину. Подумать только! Через три месяца… Под венец! И главное – с кем? С племянником покойного! Скажут, что благородной леди не пристало вести себя столь… опрометчива. – И, посмотрев на Кэтрин чистыми голубыми глазами, Фиона для верности добавила: – Господи, какой ужас! В день вашей свадьбы бедный Шон перевернется в гробу!
– Мне очень жаль, что мы оскорбили вас в лучших чувствах, миледи, – резко сказала Кэтрин и так стремительно вскочила со стула, что Фиона испуганно вжалась в спинку кресла. – Видите ли, истинной леди нестерпима мысль, что она может кого-нибудь огорчить. Этого ей не позволяет воспитание, о котором вы, к сожалению, и понятия не имеете. А теперь прошу меня простить. – И Кэтрин, подхватив дочь на руки, быстро вышла из комнаты.
– Как ты смеешь! – обрушился на Фиону лорд Фицджеральд.
– А что я такого сказала? – с невинным видом спросила Фиона, безмятежно глядя на отца.
Разъяренный Хью быстро встал и, не глядя на Фиону, отрывисто бросил:
– Я должен пойти к своей невесте. Пег проводит вас.
– Мне очень жаль, – извинился лорд Фицджеральд.
– Это не ваша вина, сэр, – поспешил успокоить его Хью, а потом резко повернулся к Фионе: – Ваша злоба превращает вашу невероятную красоту в самое настоящее уродство, – процедил он сквозь зубы. – Засим позвольте откланяться!
