Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Павел первым оторвался от поваленного дерева, перекатился под куст. При этом он боковым зрением отметил, как на правом фланге активизировался Булыгин. Тот зеркально повторял его действия.
Они вползли в лес, на голоса. Немцы быстро шли им навстречу. Это означало, что они хотели пройти вдоль озера до ближайшего лесного массива. За деревьями мелькали люди.
Павел рискнул оторваться от мерзлой земли, приподнял голову. Рядом с ним лежал Виталий Еремеев. Где-то справа затаились Кобзарь с Булыгиным. Их не было видно. Если они проявят терпение, то немецкие солдаты пройдут мимо них. А там и до доктора Менделя недалеко.
От земли холодило. Шуршала прелая листва под животом. Немцы приближались.
Майор поздно понял свою главную ошибку. Им надо было оставаться на опушке и бить в упор, когда фашисты выйдут из леса. Но кто же знал, что они двинутся именно сюда, а не отправятся прямым ходом в чащу!
Ждать дальше не имело смысла. Сейчас немцы пойдут мимо и наступят на голову.
Майор переглянулся с Виталием. Молодой офицер побледнел, сжался в пружину, мелко вибрировал. Карикатурная улыбка исказила его лицо.
— Поехали, командир? Мы готовы на все?
«Вот только все не готово, — подумал Никольский. — Но юноша прав — пора».
Майор кивнул.
Они из двух стволов сеяли разумное, доброе, вечное, косили тех немцев, которые шли в авангарде процессии. Били без пауз, приподнявшись на колени, потом, не сговариваясь, перекатились в разные стороны, стали палить, не видя мишеней.
«Раненый Мендель меня тоже устроит, — решил майор. — Даже мертвый. Пусть он лучше подохнет, чем сбежит!»
Лес взорвался. Валом взметнулась жухлая листва, посыпались сухие ветки с деревьев. Кричали люди в штатском, попавшие в ловушку. Несколько человек уже лежали, обливаясь кровью. Остальные пятились, стреляли из автоматов.
Справа тоже захлопали выстрелы. Это Булыгин и Кобзарь открыли огонь по флангу противника. Немцы метались, не знали, куда бежать. А тут еще у них в тылу воздух порвало совершенно ненужное, какое-то диковатое «ура!». Этот крик вылетал не то из двух, не то из трех глоток и сопровождался пальбой. Значит, остались на склоне живые солдаты. Теперь они кинулись исправлять свои ошибки.
Трещали и ходили ходуном заросли орешника. Туда отступили выжившие немцы. Ор стоял такой, словно ссорились сороки.
Оперативники перебегали, сжимали полукруг. Быстрее, пока враги не повалили в чащу!
Справа поднялись Булыгин и Кобзарь. Они бежали, пригнувшись, и кричали невидимым красноармейцам, чтобы те прекратили стрельбу. Здесь свои. Как бы не нарваться на огонь, который совершенно зря называется дружеским! Ситуация становилась щекотливой, повышался риск попасть в своих.
А вот перед немцами такая проблема не стояла, Они откатывались за кустарник, прикрывали тех людей, которых должны были защищать.
— Вперед, сейчас уйдут! — приказал майор Еремееву. — Осторожно, голову береги, другую на складе не выдадут!
Они продвигались вперед, используя естественные укрытия. Несколько человек мелькали справа, прятались за деревьями, шли тем же курсом. Это были офицеры контрразведки. С ними двое или трое красноармейцев покойного Удальцова. Один из них, кажется, был ранен. Погоня шла охватом, заходила с юга, с востока.
Павла преследовала неуютная мысль:
«А ведь беглецов-то больше, чем нас, загонщиков! Немцы потеряли всего четверых».
Тела в бесхитростной крестьянской одежде были разбросаны по лесу. Один еще хрипел, закатывал глаза, хватался за низко растущую ветку осины. У этого голубоглазого молодчика был прострелен бок. Он пыхтел, не мог поднять «МП-40».
На сем его жизненный путь был закончен. Павел, пробегая мимо, вскинул автомат.
Молодчик как-то обмяк. Видимо, перед его глазами пронеслись все «этапы большого пути»: учеба в юнкерском училище, белокурая Гретхен, пообещавшая дождаться победителя и нарожать ему десяток таких же голубоглазых сверхлюдей.
Пули пробили череп эсэсовца. Оттуда брызгами вылетели и размазались по стволу осины все эти воспоминания.
Противник уходил в лес. Другого выхода у него не оставалось. Мелькали люди за деревьями, откатывались в чащу. Их прикрывали автоматчики. Мендель прятался где-то сзади. Эсэсовцы пятились, ожесточенно отстреливались.
Еремеев теперь находился слева, прыгал, как заяц, помалкивал, стиснув посиневшие зубы. Остальные ломились через лес где-то справа.
Павел проскочил орешник и запнулся о труп мужчины средних лет. Тот валялся с раскинутыми руками, запрокинув голову. Зрелище не самое аппетитное. Лицо изувечено, залито кровью. Только мертвые глаза испускали какое-то нездешнее мерцание. Коллега и помощник Менделя по многотрудной работе?
Лес, который должен был уплотняться, вдруг разредился. Погоня сдуру выбежала на открытое место, где и попала в капкан! Очевидно, здоровяк с косторезом поджидал именно этого момента. Пулемет заработал совсем рядом.
Майор заранее почувствовал неладное. Это его и спасло. Никольский повалился плашмя, потерял шапку, зарылся головой в какое-то хрустящее слякотное месиво. Катился за ближайшее дерево Еремеев, оглашал лес злыми матерками. Оба живы!
На правом фланге ситуация была сложнее. Там кто-то хрипел, выл подстреленной выпью, хлопали рваные выстрелы.
Погоня застопорилась. Майор и старший лейтенант поползли вправо, чтобы выйти из-под кинжального огня. Охнул Виталька, собравшийся перебежать и угодивший в замаскированную природную ловушку. Ногу подвернул! Он рухнул в канаву и завыл, как волк на полную луну. Глаза его от боли вываливались из орбит.
Дурные предчувствия уже не просто царапали душу Павла. Они рвали ее когтями! О себе он уже не думал, только о провале задания. А еще майор понятия не имел, кого немцы подстрелили справа. Он полз, извиваясь как уж, врастал в землю, когда пули выбивали фонтаны под носом.
Пулеметчик транжирил патроны и тем самым совершал непростительную ошибку. Стрельба оборвалась. Судя по всему, кончилась лента.
Павел несся скачками, бил из «ППШ» с вытянутых рук. Он что-то кричал, ноги его вязли в рыхлой глине. Она лишь сверху схватилась корочкой льда.
Майор засек пулеметчика, засевшего в разъеме раскидистой двуствольной осины. Это был рослый тип с пухлыми щеками и носом-картошкой. Запасной ленты у него не было. Он отбросил пулемет, рукавом зацепился за сучок и насилу освободился, вырвав клок материи. Немец извивался, стряхивая со спины автомат, но понял, что не успеет.
Русский офицер со стальными глазами уже подбегал к нему, неотвратимо сокращал дистанцию. Эсэсовец попятился, дико заорал, оступился и рухнул, на задницу. Он пытался ползти, перебирал руками, обливался страхом, слюной. Его физиономия неестественно перекосилась.
Павел вбил ему в грудь несколько пуль, перемахнул через умирающего противника. Он не замечал, что происходит вокруг. В диске что-то оставалось, но он решил не рисковать, сменил его.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
