По воспоминаниям императора Пу И, больше всего евнухов было в эпоху Мин (1368–1644 гг.) — 10 тыс. человек. При императрице Цыси число их превышало 3 тыс. человек. В 1922 г. их было 1137, два года спустя их осталось 200 человек, а в 1945 г. всего 10 человек.
Как сообщалось в недавно изданной книге «Тайны евнухов последней династии», никто никогда не знал, с какого времени ведется список евнухов императорского дворца. Кто из них умер, вышестоящие чиновники не знали, а распорядители евнухов пользовались списком с «мертвыми душами», в котором большинство евнухов уже давно умерло. Чтобы распорядители евнухов не брали взятки за вакантные должности, проводился осмотр каждого павильона матерью-императрицей или императрицей. Они в свою очередь тоже становились соучастниками. К концу династии Цин деньги каждого нового евнуха пропорционально оседали в карманах распорядителей евнухов, императрицы и наложниц данного павильона.
При вдовствующей императрице Цыси институт евнухов вновь стал играть важную роль. Долгие годы правой рукой Цыси был уже упоминавшийся главный евнух Ли Ляньин. Согласно некоторым источникам он сначала служил парикмахером Цыси и услаждал ее в иных отношениях. Якобы за эти заслуги она его затем и произвела в главные управляющие. Привязанность Цыси к Ли Ляньину будто бы объяснялась еще и тем, что император Сяньфэн перед смертью (1860 г.) говорил с министром Су Шунем, являвшемся фактически главой правительства, о необходимости устранить Цыси, а Ли услышав это, вылез ночью через собачий лаз, прибежал в дом сестры Цыси и рассказал услышанное во дворце (позднее 8 ноября 1861 г. Су Шуня казнили, ему сперва отрубили руки, а потом голову).
Евнухи-казнокрады
Работа рядовых евнухов при императорском дворе оплачивалась не очень высоко, так на рубеже XX в. евнух получал содержание от императорского дворца и жалование от 2 (4 рубля серебром) до 10 (20 рублей серебром) лян в месяц. Все остальное приобреталось многочисленными тайными и явными интригами и поборами.
В истории Китая известно много случаев, когда евнухи при дворе императора и его приближенных занимались казнокрадством, присваивая себе чужое добро. Они активно брали взятки за разные услуги, которые оказывали, имея большое влияние на императора и его семью.
Так, при императоре Уцзуне (1505–1520) взошедшем на престол в возрасте пятнадцати лет, евнухи, чье влияние было подорвано разгромом при Хуайлай, вновь прибрали власть к рукам. Как и при династии Хань, начались беспорядки и восстания в провинциях. Большая часть евнухов была выходцами с севера, и им не было никакого дела до южных провинций, которые не имели возможности заявить двору о своем недовольстве.
Добравшись до власти, евнухи, как и тринадцать столетий ранее при династии Хань, пользовались ею исключительно с целью личного обогащения. Должности давались тем, кто предлагал больше, и могли быть сохранены только при выплате ежегодной мзды. Чтобы удовлетворить все возрастающую алчность евнухов, чиновники вынуждены были увеличить налоги и усилить нажим на провинции.
В царствование императора Инцзуна (1457–1464) в минское время у евнуха Ван Чжэня, например, после его смерти обнаружили более 60 кладовых золота и серебра, более 20 кораллов высотой по 6–7 чи (1 чи — 33 см).
Император Уцзун (1505–1520), весьма эксцентричный и любивший, переодевшись, слоняться туда-сюда, которого не так легко было убедить исполнять свои обязанности должным образом, не был таким уж неспособным и беспомощным правителем. Возможно, он и остановил бы зло, если бы понял исходящую от евнухов опасность. Однако, отрезанный от иных источников информации, он подозревал в кознях тех, кто обвинял евнухов в злоупотреблениях. Тем не менее, когда доказательства были представлены, он решился действовать. Падение евнуха Лю Цзиня в 1510 г. обнаружило всю пронизывающую империю коррупцию.
Вся его собственность была конфискована в пользу государства. Ее стоимость составляла 251 583 600 унций серебра. Кроме того, у него нашли множество неоправленных драгоценных камней, два комплекта доспехов из чистого золота, 500 золотых тарелок, 3000 золотых колец и брошей, а также 3062 пояса, украшенных драгоценными камнями. В этот список не вошел его дворец в Пекине, который, по описанию, был великолепнее императорского. Лю Цзинь, как и все евнухи, вышел из бедной и низкой семьи. И все это богатство он приобрел за время службы при дворе, естественно, за государственный счет. Так, за возможность представиться императору, которую он организовывал, Лю Цзинь брал с чиновников, как правило, тысячу золотых, иногда 4–5 тысяч, а с крупных провинциальных чиновников — даже 20 тысяч золотых.
Уже упоминавшийся любимый евнух императрицы Цыси Ли Ляньин позднее нажил огромное состояние на взятках, торговле должностями, подрядах и поставках материалов для дворцовых работ. По воспоминаниям очевидцев. Ли разработал целую систему легальных и нелегальных взяток, частью из которых он делился с императрицей Цыси. Его личные богатства оценивались английскими банкирами в два миллиона фунтов стерлингов. Когда Юй Жунлин впервые увидела знаменитого евнуха, он «оказался невысоким, сморщенным, с маленькими глазками — словом, вылитой обезьяной. Несмотря на это, он был любимым придворным вдовствующей императрицы». С него брали пример и другие евнухи, которые широко торговали должностями, званиями и наградами. Это хорошо отражено в романе Цзэн Пу «Цветы в море зла», изданном в Пекине в 1955 и 1962 гг. «Самое противное существо, — говорит героиня романа наложница Бао, — это главный евнух Лянь. Пользуясь покровительством вдовствующей императрицы, он творит все, что ему угодно! Храм Белых Облаков превратился в аппарат, через который он получает взятки, а настоятель Гао стал его первым наперсником в дурных делах. Все приезжие чиновники летят к Ляню, словно утки!»
Устраивая различные «дела», евнухи, близкие к императору и императрице, часто имели «своих» людей в разных слоях общества, брали взятки и были очень богаты. Так, евнух при цинском дворе Сяо Дэчжан, отправившись по приглашению маршала Чжан Сюня на торжества по случаю месяца со дня рождения сына Чжан Сюня, преподнес папаше изумрудный перстень, оцениваемый не менее чем в 20 тыс. лянов серебра, который он снял со своей руки.
О своем приближенном евнухе Юань Цзиньшоу последний маньчжурский император Пу И вспоминал: «С наступлением зимы он каждый день менял шубы. Он никогда не надевал дважды одну и ту же соболью шубу. Одной только шубы из морской выдры, которую он однажды надел на Новый год, было достаточно для того, чтобы мелкому чиновнику кормиться всю жизнь. Почти все управляющие придворными евнухами и некоторые начальники отделений имели в своем распоряжении собственную кухню и младших евнухов, обслуживающих их. Некоторые из них имели свой «штат» горничных и служанок».
По словам Пу И, внешне в Запретном городе царило полное спокойствие. Но внутри него творилось что-то невообразимое. «С детских лет я постоянно слышал, что во дворце происходят кражи, пожары и даже убийства, не говоря уж об азартных играх и курении опиума, — вспоминал китайский император. — Воровство достигло такой степени, что, например, не успела еще закончиться церемония моей свадьбы, как все жемчужины и яшмовые украшения короны императрицы были подменены фальшивыми».
