Император, разрабатывая планы (дальнейших действий), обратился (к советникам) со следующими словами: «Если вы не накажете (их) с помощью военной силы, то разве (они) поймут, что такое наказание и страх? (Они) и впредь будут совершать набеги». И в связи с этим он принял решение о походе и искоренении их».
Следуя имперским китайским традициям, Пекин решил создать повод для военного вмешательства. С этой целью маньчжурский император был объявлен неким миротворцем, который, заботясь о народах Приамурья, решил «усмирить» «жестоких» русских пришельцев-лоча»[2]. Была пущена в ход и версия о якобы вассальной зависимости «защищаемых» народов от их пекинского верховного владыки.
Одновременно маньчжуры предприняли несколько разведывательных экспедиций против албазинцев, чтобы исследовать местность и разузнать состав сил и средств, находящихся в русском остроге.
В сентябре 1682 года по личному распоряжению императора Канси маньчжурский фудутун Лантань и гун первой степени Пэнчунь были посланы «в места дауров и солонов под видом охоты на оленей, для осмотра и примечания состояния лоча». Канси выдал разведывательной экспедиции следующие инструкции: «Вы, прибыв к солонам и даурам, пошлите нарочного в город Нерчинск с объявлением о себе, что явились сюда для охоты на оленей. А вместе с тем сами, ведя тщательное наблюдение за расстоянием, ступайте, охотясь, по суше вдоль берега Амура кратчайшим путем к городу Албазину. Тщательно разведайте расположение его и обстановку. Думаю, что русские ни в коем случае не решатся напасть на вас. Если русские захотят подарить вам продукты, вы принимайте их и со своей стороны соответственным образом их отблагодарите. Если же паче чаяния русские нападут на вас, вы ни в коем случае с ними в бой не ввязывайтесь и отведите своих людей обратно. Ибо у меня есть особый план».
«Особый план», о котором говорил Канси, оформился через полгода, когда император получил донесение от своих лазутчиков. Лантань доносил, в частности: «Прежде, когда русские построили в Учжала деревянный город и жили в нем, нингутинский фудутун Хайсэ напал на них, но потерпел неудачу. Впоследствии русские еще воздвигали город в устье реки Хумары (Кумары) и дутун Минъяньдали атаковал его, но не взял. С этих пор русские придают большое значение строительству деревянных городов и считают, что могут сидеть в них без опасения… Полагаем, что без заморских пушек разрушить Яксу (Албазин) невозможно».
В Пекине осознали, что военная экспедиция против укрепившихся на Амуре русских невозможна без дополнительной подготовки: «По донесению Лантаня с товарищами, захватить русских крайне легко, для этого достаточно послать три тысячи солдат. Мы полагаем, что это правильно, но посылать войска — не доброе дело. Поход следует до времени отложить. Нужно передвинуть войска из Гирина и Нингуты, числом 1500 воинов, начать строительство военных судов, послать пушки, а также инструкторов. В двух местах — у Хэйлунцзяна и Хумары — построить деревянные города, которые будут противостоять русским. И в известный момент начать действовать».
Для похода против русских укреплений на Амуре в 1682 году Цинами было выделено около 3 тысяч солдат, а затем еще 1,5 тысячи человек для постройки судов на реке Сунгари и укрепленных китайских пунктов на самом Амуре. На правом берегу Амура против устья Зеи была построена маньчжурами крепость Айгунь. Вслед за тем сооружены укрепленные городки Эсули и Хумара. Цинские войска запасали продовольствие, готовясь к длительной осаде русской крепости. В район будущего столкновения Цины начали стягивать пушки, отлитые в Китае католическими миссионерами.
Продовольственное и материальное обеспечение войск представляло собой главную проблему для маньчжурского руководства. Географическая отдаленность региона, отсутствие достоверной информации о местности, климатических и погодных условиях, путях сообщения обусловливали сложность подготовки предстоящей военной кампании.
Особое внимание маньчжурское командование уделяло вопросам стратегической и оперативной маскировки. В инструкциях императора своим генералам содержатся требования посылать в Приамурье лазутчиков под видом охотников на оленей с целью введения русских в заблуждение. Одновременно маньчжурами велась активная разведывательная деятельность.
В декабре 1682 года нерчинский воевода Ф.Д. Воейков получил сообщение из Албазина о том, что туда пришел конный отряд маньчжур численностью в 1 тысячу человек. Маньчжуры «ехали смирно и русских людей никого не били и не грабили». Целью своего визита пришельцы объявили просьбу к русским выдать им нескольких беглых из «Наун-ских сел». Когда же албазинский приказчик И. Семенов отказал им в этом, маньчжуры уехали вниз по Амуру.
Цель приезда маньчжурского отряда была совершенно ясна албазинцам: «И то де знатное дело, что они приехали в Албазинской острог не для беглых мужиков, для осмотру Албазинского острога и каковы крепости и много ли де в Албазинском есть русских людей». В одном из донесений императору, датированном июнем 1684 года, сообщалось: «Мы, Ваши подданные, неоднократно приезжали к солонам и тщательно разузнали положение русских. Все люди согласно утверждают, что в двух городах — Албазине и Нерчинске — русских насчитывается по 500—600 человек. Многие годы им удавалось продержаться тут лишь благодаря тому, что имеется более десяти населенных пунктов, расположенных от устья Аргуни до Албазина…».
Постепенно у маньчжурского командования выработался план предстоящего военного похода против Албазина. Было принято решение начать операцию не летом, как предполагалось ранее, а зимой. Командовать операцией было поручено Сабсу и Валиху. Генералы получили строгие инструкции действовать осторожно, сообразуясь с обстановкой. Замысел состоял в скрытном сосредоточении превосходящих маньчжурских сил и огневых средств (орудий) вблизи русского острога с целью его штурма с нескольких направлений. Предполагалось провести операцию сходу, так как маньчжурское командование опасалось прихода в Албазин русского подкрепления.
Столкнувшись в Приамурье с китайскими войсками и осознав серьезность намерений Цинской империи в этом регионе, Россия предприняла ряд мер по укреплению своего военного положения. К началу 80-х годов XVII в. в Албазине было учреждено воеводство, которому был подчинен весь Приамурский край. Город получил свой герб — изображение орла с распростертыми крыльями, луком в левой и стрелой в правой лапе.
В 1684 году в Албазин с полком казаков прибыл первый воевода А.Л. Толбузин. Фактически Албазин превращался в основной опорный пункт обороны против китайского вторжения в Приамурье, хотя силы русских в этом регионе продолжали оставаться крайне ограниченными. По сообщению самого Толбузина, в Албазине в то время числилось всего 350 служилых и промышленных людей и вокруг города — 97 пашенных крестьян.
Завершив военные приготовления, маньчжуры направили в Албазин несколько посланий, требуя от русских покинуть острог, уйти в Якутск. Такие послания передавались, как правило, через пленных или местных жителей. Так, в июне 1683 года отряд албазинских казаков под командованием Г.С. Мыльникова, плывший по Амуру на Бурею, встретился близ устья Зеи с цинской флотилией. Большая часть русского отряда попала в плен. Русские пленные были переправлены в Пекин, а двоих из них — М. Яшина и И. Енисейца — маньчжуры решили использовать в качестве парламентеров для доставки ультиматума русским.
