Ногаю очень не нравилось усиление Салджидая, и он, в свою очередь, раз за разом слал Токте письма, в которых с раздражением писал: «Людям известно, сколько я понес трудов и тягот, самого себя я сделал причастным к вероломству и коварству, чтобы хитростью освободить для тебя трон Саин-хана, а теперь на этом троне правит карачу Салджидай. Если сын мой Токтай хочет, чтобы между нами укрепились отцовско-сыновние отношения, то пусть он Салджидая отошлет в его юрт, который находится вблизи Хорезма». Хан на эти послания не реагировал, и это привело к еще большей вражде между Ногаем и его сватом Салджидаем, который вместе со своим сыном Яйлагом перестал оказывать уважение Кабак, дочери Ногая, и она пожаловалась отцу на притеснения со стороны мужа и свекра.Ногай, понимавший, что Токта так просто не выдаст своего деда на расправу, решил принять другие меры. Супруге бекляри-бека Яйлак-хатун удалось уговорить нескольких военачальников Токты перекочевать во владения Ногая, который радушно принял их и даже выдал за одного из них, Таза, замуж свою дочь Тугулджу. Токта возмутился столь явным нарушением Ясы Чингис-хана и потребовал от Ногая вернуть беглых эмиров, однако получил ответ: «Я отошлю их тогда, когда он пришлет ко мне Салджидая, его сына Яйлага и Тама-Токту». Токта ответил: «Он мне как отец и воспитатель, и он старый эмир, как же я отдам его в руки врага?» Трудно сказать, что больше разгневало Ногая – сам факт, что хан отказался выполнить его волю, или что Токта назвал Салджидая «отцом», как прежде он именовал самого бекляри-бека. Как бы то ни было, ответ хана стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Ногая. Зимой 698 г. х. (1298 г.) он начал собирать войска, демонстративно заявляя, что его кони хотят пить, и он намерен напоить их водой из Дона – как раз на Дону в это время располагалась ставка Токты. Во главе своих многочисленных войск Ногай двинулся во владения хана. Чтобы не выглядеть в глазах ордынской знати явным мятежником, он объяснил свои действия следующим образом: «Я имею намерение устроить курултай, чтобы примириться с вами».
Токта оказался не готов к противостоянию с бекляри-беком: ханские войска были не только рассредоточены по разным улусам, но еще и ослаблены из-за перехода части военачальников к Ногаю. Тем не менее, хан не уклонился от битвы и встретил врага на берегах Дона. Силы были неравны: войска Ногая насчитывали до 200 000 воинов, у Токты было в два раза меньше. В результате хан потерпел поражение и бежал в Сарай. Ногай намеревался преследовать его, однако получил известие, что Тама-Токта уже ведет на помощь хану войска, набранные на востоке Золотой Орды. Потрепанная армия Ногая была не в состоянии справиться с ними, и Ногаю пришлось отказаться от намерения захватить хана в его столице.
Тем не менее, на данном этапе борьбы с Токтой он вышел победителем. Результатом его победы стал фактический раскол Золотой Орды на две части: все владения к западу от Дона отошли к Ногаю, который более чем когда-либо прежде имел основания считать себя неограниченным владыкой Причерноморья.
VII
Первым делом Ногай решил подчинить своей власти Крым, также оказавшийся теперь в числе его владений. Он назначил своего внука Ак-тайджи наместником Солхата и отправил его со свитой принимать присягу от местного населения. Тот успешно выполнял поручение деда, пока не оказался в Кафе. Генуэзские власти Кафы, вероятно, посчитали, что раз Ногай не стал добивать Токту, значит, он не так уже силен, и решили оказать сопротивление. Однако они выбрали для этого самый худший способ: пригласили к себе Ак-тайджи вместе со свитой, а на торжественном пиру напоили их допьяна и всех умертвили. Ногай, получив известие о гибели внука, рассвирепел – не только из-за горечи утраты, но и из-за вероломства генуэзцев. Войска бекляри-бека вторглись в Крым, осадили Кафу и превратили ее в пепел. Мстя за внука, Ногай не остановился на этом: его войска также разграбили и сожгли Судак, Солхат, Керчь и другие крымские поселения. Погибшие в результате похода Ногая крымские города Сары-Кермен и Эски-Кермен так и не были отстроены заново.Несколько позже его гнев остыл, и бекляри-бек (по некоторым сведениям, уже начавший именовать себя ханом) осознал, что погорячился, и решил хоть как-то исправить содеянное. Поэтому, когда к нему обратились жители Солхата с просьбой вернуть пленных, он согласился, вспомнив, что этот город не имел никакого отношения к убийству его внука. Однако и тут он не смог угодить всем: его решение освободить крымских пленников восстановило против него собственных военачальников, поскольку лишало их добычи.Особенно бурно протестовали темники Абаджи, Карачин и Йанджи. В семейной иерархии Джучидов они были по статусу даже выше Ногая, поскольку приходились сыновьями Курмиши и внуками Орду – старшему сыну Джучи. Вынужденные признавать власть Ногая как бекляри-бека, они вовсе не желали сносить его самодурство и в особенности выходки его сыновей, которые день ото дня все более нагло вели себя по отношению к другим Джучидам и военачальникам. В результате все три внука Орду после бурного выяснения отношений с Ногаем решили сняться с лагеря и отправиться к Токте – своему законному повелителю. Бекляри-бек послал вдогонку за ними своих сыновей, и те, не рискуя вступать в открытое столкновение с силами трех военачальников, начали с ними переговоры. Йанджи, дал себя уговорить вернуться к Ногаю и обещал его сыновьям, что убедит братьев последовать его примеру. Абаджи и Карачин отправились на переговоры с Джуки, Теке и Тури, которые прямо тут же велели схватить и казнить их. Йанджи удалось бежать, после чего сыновья Ногая обрушились на войска сыновей Курмиши, лишившиеся командиров, и перебили значительную их часть. Однако многим воинам мятежных темников все же удалось спастись. Они обосновались на территории Валахии под командованием нескольких тысячников, которые не желали ни присоединяться к Токте, ни возвращаться к Ногаю. Стремясь расколоть семейство бекляри-бека, мятежники обратились к его сыну Теке, предложив ему принять начальство над ними и стать правителем собственного улуса. Когда же тщеславный царевич приехал, тысячники тут же схватили его и посадили под замок.
Между тем, обстоятельства складывались так, что Ногай даже не предпринял попытки спасти сына. Вероломные действия его сыновей против близких родичей, каковыми являлись сыновья Курмиши, привели к тому, что от Ногая стали бежать и другие военачальники. Трое влиятельных нойонов, Маджи, Сутан и Сангуй, перешли к Токте вместе со своими войсками. А вскоре их примеру стали следовать и другие нойоны, военачальники и даже простые воины. Среди перебежчиков оказался и нойон Мунджук – отец Таза, новоиспеченного зятя Ногая.
В то же время вассальные государства Ногая стали одно за другим выходить из повиновения ему. В Болгарии между 1296 и 1298 гг. скончался царь Смилец, и бояре не спешили отправлять посланцев к Ногаю, предпочитая получить нового царя-марионетку от византийского императора Андроника II, а не от мятежного бекляри-бека. В 1299 г., воспользовавшись раздорами в лагере Ногая, бежал сербский заложник, королевич Стефан, по возвращении которого его отец, краль Милутин, немедленно отказался признавать власть Ногая и даже захватил вассальные ему Видин и Браничев. Выход Болгарии и Сербии из-под контроля Ногая означал, что он не мог рассчитывать на их войска в борьбе с Токтой.
