— Как бы ни было прискорбно думать об этом, прошлого мы изменить не в сипах.
— И все же вы считаете великого князя подходящей партией для принцессы?
— Моего мнения никто не спрашивал, — признался принц. — Но если бы спросили, я бы сказал, что не вижу серьезной помехи для счастливого будущего Маргариты.
— Для меня это было бы помехой, — не задумываясь, сказала Полина.
— Вы не принадлежите к королевской семье, — возразил принц. — Как дочь своего отца, вы должны понимать, что одни законы существуют для нас, а другие — для тех, на ком не лежит ответственность за управление страной.
— Если все дело в этом, мне очень жалко вас, — сказала Полина.
— Боюсь, что и нам порою бывает жалко самих себя. Но Маргарита, став великой княгиней и членом императорской семьи, получит немало привилегий. Бесспорно, царь — тиран и деспот по отношению к этой огромной стране, но свою семью он любит и оберегает.
Подобное мнение было и у ее отца, поэтому сейчас Полина готова была в это поверить. И все же волнение еще не улеглось в ее душе.
— Все, что вы должны делать, — почти резко проговорил принц, — это следить, чтобы сплетницы не докучали Маргарите своей болтовней. Я благодарю судьбу, что на вашем месте сегодня не очутилась она.
— И я тоже! — горячо откликнулась Полина.
— Мне также очень жаль, — продолжил он мягко, — что это известие так огорчило вас.
— Как вы уже сказали, все дело лишь в том, что я молода и неопытна.
— Это так, — согласился он, — поэтому я и считаю, что вам не стоило ехать в Россию. Эта странная, дикая и необыкновенная страна может быть опасна для таких людей, как вы.
— Я не боюсь за себя, — ответила Полина. — Папа много рассказывал мне о России.
— Но я предполагаю, он предупреждал вас лишь о русских мужчинах, — сказал принц. — Поэтому, умоляю вас, послушайте меня.
Что-то в его голосе заставило Полину взглянуть на него с удивлением. Принц тихо продолжал:
— Бы очень красивы, и вам, конечно, будут сотни раз говорить об этом. Но не забывайте, что они не вольны распоряжаться своей судьбою, а царь никогда не допустит, чтобы тот, в чьих венах течет королевская кровь, женился на неровне себе.
Он говорил спокойно и серьезно. Полина быстро ответила:
— Все это мне известно. Вы, кажется, стремитесь объяснить мне, почему великий князь не мог сочетаться с той француженкой даже морганатическим браком [4].
Принц кивнул:
— Она происходит из известной французской семьи. Ее отец не принадлежал к высшей аристократии, но все же был благородного происхождения. Однако его императорское величество ни под каким видом не счел бы ее подходящей супругой для великого князя.
Полина сжала губы.
Ей хотелось сказать: «В таком случае они с великим князем должны были отказаться друг от друга».
Но принц мягко сказал, словно отвечая на ее невысказанные слова:
— Любовь сильнее осторожности и благоразумия, и великий князь, вне всякого сомнения, был многие годы счастлив с той, что любила его самого, а не его положение в обществе.
— А теперь?
— Все кончено. Я слышал от его друзей, хотя он сам и не говорил со мной на эту тему, что Александр навсегда отказался от встреч с этой женщиной.
— Это говорит… в его пользу, — еле слышно произнесла Полина.
Какое-то время принц хранил молчание.
Затем он сказал:
— Я понимаю, что относительно его ребенка были сделаны какие-то распоряжения, но это уже не наше дело. Все, что от нас требуется, Полина, это постараться, чтобы Маргарита никогда не узнала о его существовании.
Он говорил так серьезно, что Полина не обратила внимания на то, что принц назвал ее по имени, а поскольку ее мысли были заняты только судьбой принцессы, она спросила Максимуса:
— Вы поговорите с великим князем? Вы объясните ему, как важно, чтобы Маргарита ничего не узнала?
— Да, я поговорю с ним.
— Я знаю, вы считаете, что с моей стороны… глупо принимать все это… так близко к сердцу, — запинаясь, произнесла Полина, — но я могу представить себе, что почувствовала бы принцесса. Быть может, великому князю трудно понять, что Маргарита восприняла бы это известие совсем не так, как девушка, которая выросла в этой стране, в царской семье.
К удивлению Полины, принц взял ее руку и поднес к губам.
— Когда вы сказали мне сегодняшним вечером, что будете заботиться о Маргарите и постараетесь сделать ее счастливой, — тихо сказал он, — я надеялся, что вы говорили правду. Теперь же я вижу, как много она для вас значит, и мою благодарность вам нельзя выразить словами.
Он снова поцеловал ее руку, и девушка почувствовала, как взволновало ее прикосновение его губ.
Поклонники целовали ей руки и раньше, но в поцелуе принца было нечто особенное, хотя она и не могла объяснить, что именно.
— Теперь нам следует вернуться в зал, — сказал принц. — Если мы останемся здесь еще немного, начнут шептаться и о нас, а этого, мне кажется, допускать не стоит.
— Да-да… Конечно, — быстро сказала Полина.
Она чувствовала себя неловко от того, что так долго оставалась с принцем наедине, но поговорить с ним о принцессе ей было просто необходимо.
Полина поднялась, и, как только она вышла из тени, серебристый свет искусственной пуны окутал ее.
В этом свете она казалась совсем юной и такой воздушной, будто сама была лунным лучом, который небеса посылали на землю.
Полина взглянула на принца и увидела устремленные прямо на нее его темные глаза. Они притягивали девушку, словно обладали магнетической силой.
Наконец она с трудом, едва слышно выговорила:
— Нам… надо… идти…
— Да, конечно, — неохотно согласился принц, как будто не он минуту назад беспокоился о том, чтобы не давать повода для сплетен.
Молча они двинулись навстречу музыке, которая все еще доносилась из танцевального зала.
Когда принц наконец вернулся к себе, на небе уже занималась заря.
Сонный камердинер ждал его, чтобы помочь раздеться.
Принц молча снял мундир, облачился в длинный, по щиколотку, халат и, подойдя к окну, раздвинул шторы.
Первые лучи восходящего солнца играли на куполах церквей по обоим берегам реки. На улицах не было ни души.
В мире еще царили тишина и покой.
Принц вспомнил недвусмысленный намек в глазах Наталии, когда несколькими минутами ранее, покидая танцевальный зал, они пожелали друг другу спокойного сна.
