Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
День высадки Ананьева выдался самым подходящим: шел дождь. Тучи так опустились над заливом, что днем стало темно. Разведчики на моторке понеслись к стрельне. До берега осталось каких-нибудь три кабельтовых. Ананьев сориентировал компас, включился в аппарат и был готов в любой момент уйти под воду.
Вдруг тучи развеяло и выглянуло солнце. Моторка — как на ладони. А немцы стали занимать огневые точки. Прохвати-лов приказал Ананьеву: «ложись по правому борту и, как ближе подойдем, скатывайся в воду». А сам поднялся во весь рост и руками так машет, будто просит разрешения ближе подойти и что-то сказать. Немцы, видно, решили, что моряки пришли в плен сдаваться, и не стреляли.
Скоро моторка приблизилась к мысу. Прохватилов негромко сказал Ананьеву: «На повороте скатывайся». А мотористу: «стоп! Полный назад! Право руля! Полный вперед!»
Разведчики знали, где у немцев замаскированы пулеметы. Видели, что их на командира направили. В любой момент могли ударить и насквозь прошить. Как вспоминал Прохвати-лов, от страха, наверное, пятки вспотели, но он стоял, не сгибаясь, во весь двухметровый рост. Борта катера скрывали его только до колен. Мишень была превосходной.
В ходе маневра за кормой образовался бурун пены и газа. Ананьеву удалось незаметно скатиться в волны, не без участия Прохватилова, который помог на всякий случай водолазу своей ногой. «Малый ход!» и Прохватилов еще выразительней руками засигналил: «Не могу прохода найти, разрешите под прицел другого пулемета перейти». Немцы были любезны. Махали, показывали, как ближе к берегу подойти. А Прохватилов тоже машет: мелко, мол, разрешите дальше пройти. Так моторка от пулемета к пулемету чуть ли не до Петергофа дошла. «Ну, — думал Прохватилов, — сейчас терпение у немцев лопнет и мне капут. Надо как-то выкручиваться». Моторист ни жив, ни мертв, едва румпелем ворочает. и тут ему команда: «Право руля! самый полный!»
Как только мотор взревел, немцы затарахтели из пулеметов. Прохватилов чуть за борт не вылетел от резкого рывка, но в последний момент схватился рукой за леерное ограждение. С трудом взобравшись на катер, закричал: «Зигзагом, зигзагом!» А старшина ничего не слышал, да ему эта команда и не была нужна: он собрался и с размаху бросал катер туда, где хоть маленький кусочек воды был без фонтанчиков и всплесков. Удалось удрать, а тут опять небо тучами заволокло, и потемнело. Хотя моторку пули прошили во многих местах, никого не зацепило.
В ночь с 4 на 5 октября катера, имея на буксирах шлюпки с разведдиверсантами, пошли к берегу противника. Для уменьшения шума шли малым ходом. Показался сигнал Ананьева. Шлюпка Федора Андреевича Пермитина пошла на него. Но высадились разведчики, как инструктировал командир, в 200-300 метрах правей сигнала. и тут их заметил немецкий патруль, открыв автоматный огонь. Патруль уничтожили, но потеряли в темноте убитым или тяжелораненым лейтенанта Пермитина. Разведчики были вынуждены отойти к шлюпке под перекрестным огнем дЗоТов. Оказалось, разведдиверсанты приняли за сигнал свет в окне отдельно стоящего дома в глубине побережья и значительно отклонились на запад. Увы, но группа не выполнила задания. Живым из нее вернулся только главный старшина А.А. Данилов. С другой стороны, стрельба где-то вдалеке не всполошила нацистов, охранявших катера.
Мичман Никитин, не дождавшись группы захвата, выслал две группы по два разведчика на запад и на восток на поиски. Но они вернулись ни с чем. Тогда мичман Никитин принял решение начать операцию собственными силами, включая гребцов. Разделились на две группы. Одной Никитин поставил командовать лейтенанта Ивана Арсирия. Эта группа должна была захватить пленного и уничтожить наблюдательный пункт.
Начали грести, но сигнала не видно. «Не попал ли Ананьев в руки немцам?» — забеспокоился лейтенант. Но тут мичман Никитин приметил: блеснуло раз, другой… и замигало. «Ага, нам сигналят! А ну, хлопцы, нажми на весла! Ходче давай!» К счастью, на сей раз водолазы-разведчики заметили действительно сигнал Ананьева. По огоньку разведчики быстро нашли проход, но к сигнальщику не приблизились, посчитав, что там могла быть засада. Решили высадиться с другой стороны мыса.
Как только шлюпки подтянули к берегу и бойцы залегли на откосе, лейтенант послал разведчика к Ананьеву: «Пусть кончает сигналить и к нам присоединяется». Но Ананьев ждал своих с другой стороны! А тут видит, кто-то с тыла подбирается. Схватил пистолет и… выстрелил. Лишь после вспышки понял, что в своего друга стрелял. Хорошо, прибойной волной выстрел заглушило. И рука, видно, дрогнула: пуля только легко задела товарища.
Зато дальше все пошло как по маслу. Никитин провел свою группу к катерам. Бойцы группы Арсирия, набрав противотанковых гранат, блокировали дом и залегли под деревьями, там, где дамба соединялась с берегом.
Штурмботы в этот раз стояли на воде, лишь прикрытые сетями. Охраны не было. Разведдиверсанты подобрались к ним и заложили под пушки и броню тол. После взрывов, когда сорвало надстройки и разворотило палубы, забросали их вдобавок противотанковыми гранатами. Три катера уничтожил командир группы мичман Николай Никитин, один катер — краснофлотец Воробьев.
А в это время разведчики, блокировавшие дом, пустили в ход противотанковые гранаты. Никому не дали выйти ни в двери, ни в окна. Вышку наблюдательного поста взорвали. «Языка» взять не удалось, зато были захвачены важные секретные документы.
Поставленную задачу моряки выполнили всего за один час. Диверсия оказалась совершенно неожиданной для нацистов. Более того, они не поняли, откуда был нанесен удар! Немцы стали обшаривать небо прожекторами, открыли огонь из зениток — решили, авиация бомбит. Другие думали, что удар нанесен с суши, и открыли огонь в ту сторону. Водолазы-разведчики мешкать не стали — столкнули шлюпки и в залив. А там их подобрал катер.
Надо было спешить. Видимо, обнаружив Пермитина, одетого в гидрокостюм, нацисты пустили над заливом осветительные ракеты на парашютах и открыли артогонь. Но было уже поздно. После этой операции немцы усилили охрану побережья, срезали камыш на берегу, установили дополнительные проволочные заграждения с сигнальными ракетами и минные поля. Кроме того, привлекли к охране побережья караульных собак. Офицеров, проморгавших диверсантов, отдали под суд. Катера же в районе Ленинграда больше не появлялись.
За эту операцию Всеволод Ананьев и Николай Никитин были представлены к ордену Красного Знамени. Командира РОН наградили орденом Отечественной войны II степени, а Иван Арсирий был награжден орденом Красной Звезды. Все остальные участники операции были награждены медалями. Был отмечен и особо отличившийся личный состав катеров обеспечения.
Надо отметить, что большие потери личного состава рота особого назначения имела лишь в первые годы войны, когда опыта ведения разведки, проведения диверсионных операций и высадки (съемки) в тыл противника было еще очень мало, да еще в тех случаях, когда морских разведдиверсантов привлекали к мероприятиям, не свойственным для них.
Примером же преступной халатности командира катера высадки разведывательных групп, на котором отсутствовал офицер разведки, может служить одна из операций по захвату «важного языка», проведенная в 1943 году в районе эстонского города Кунда.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
