Бывший замминистра экономического развития и торговли Андрей Шаронов, пришедший в «Тройку» в 2007 году на позицию управляющего директора и председателя совета директоров, называет компанию организацией с душой. Неслучайно, отмечает он, здесь всегда очень много говорили о смысле и ценностях.
Андрей Шаронов: «Когда я пришел в “Тройку”, мне было уже 43 года, но я ни разу в жизни не работал в организации, в которой такое содержательное внимание уделяли ценностям. Я запомнил фразу Рубена, что если у вас есть человек, который разделяет ваши ценности, но ему не хватает профессионализма, то это поправимо: его можно научить, чтобы повысить его профессионализм. А если у вас есть даже очень профессиональный человек, но ваши ценности он не разделяет, то практически здесь разговаривать не о чем – потому что он пришел в организацию за другим. И с этим вы уже ничего не сделаете. Весь этот профессионализм становится бессмысленным, потому что он на совершенно другие цели направлен – и это фундаментально».
Жак Дер Мегредичян: «Я провожу более восьмидесяти часов в неделю в “Тройке”. Не хочу работать с непрофессионалами и тем более с неприятными людьми. Есть компании, где подход другой: нам не жениться, если он хороший временный сотрудник, он может быть противным, плохим человеком. Главное – он зарабатывает деньги. Это разные подходы. Мы давали очень много шансов людям, которые, скажем так, на бумажке не прошли бы. Мы больше смотрели на то, какой стержень есть у человека. Мы старались брать людей, которые имели желание не только заработать денег, но постоянно занимались саморазвитием – неважно, в аналитике, трейдинге, продажах, – и делали это со страстью. “Тройкинский” подход притягивал определенную категорию людей. Они к нам приходили не с мыслью, что здесь больше платят и за пару лет можно отлично нажиться. Нет, сюда шли, потому что здесь правильно строился бизнес, здесь можно было самореализоваться, получить опыт и возможность играть вдлинную. Не то чтобы краткосрочные победы совсем не нужны. Нужны. Но с правильным подходом. А деньги, которые являются некоторым мерилом успеха сотрудника и компании, так или иначе приходят, когда ты становишься лучшим на рынке».
Рубен считал важным сразу объяснить новичкам, что они тут не винтики и что в обмен на преданное, профессиональное и этичное отношение к делу они могут рассчитывать на уважение старших партнеров. Официальное знакомство с компанией представляло собой еще один корпоративный ритуал.
Рубен Варданян: «Раз в месяц все руководители приходили в субботу, представлялись, рассказывали о своем бизнесе, представляли компанию. Жак, я, Паша, Гор – все выступали. Даже если перед нами сидел айтишник или бухгалтер, он должен был понимать, куда пришел. Конечно, была формальная часть – знакомили с какими-то правилами и процедурами, с принципами корпоративной культуры. Но была еще и неформальная. В том числе мы спрашивали, какие у человека мечты. И мы могли выбрать две-три мечты и их исполнить. Это была попытка сказать: “Ребята, ваши мечты важны для нас”».
Много внимания в «Тройке» уделяли кадровому резерву, не жалели времени на стажеров. По крайней мере, часть этих рисковых инвестиций в человеческий капитал, по словам Варданяна, принесла компании большую прибыль.
Рубен Варданян: «У нас начальник управления начинал курьером. Очень много хороших ребят приходили к нам на стажировки, а после оставались в компании. Мы начали делать свою систему стажеров. Часть из них, правда, потом уходила в “Ренессанс”. Но это тоже очень понятно: там крутые иностранцы, а здесь другая среда».
Культ личной эффективности никогда не был в «Тройке» достаточно сильным, чтобы затмить собой другие качества сотрудника. Например, порядочность.
Алексей Долгих: «Только один раз у нас сперли деньги – внутри был “крот”, мы его выявили, и я чистосердечно ненавидел этого человека. И вообще ко всем людям, которые были как-то с этим инцидентом связаны, я испытывал глубокую неприязнь. Потому что я знал, что в “Тройке” никто никогда денег не крадет. Это было просто невозможно!»
В компании также считали очень важной способность сотрудников к саморазвитию. А еще ментальную готовность напряженно работать в немного расслабляющей корпоративной среде «Тройки».
Рубен Аганбегян не может признать такое положение идеальным. Он пришел в «Тройку» в 2002 году и несколько лет проработал в ней на руководящих позициях, прежде чем уйти в «Ренессанс Капитал», а со временем и возглавить эту инвестиционную компанию. Поработав в обеих системах, столь непохожих друг на друга, Аганбегян характеризует политику «Тройки» в отношении некоторых сотрудников как излишне мягкую.
Рубен Аганбегян: «У “Тройки” было другое, намного более терпимое отношение к ошибкам, чем в целом на рынке. Это правда. Существовало такое, знаете ли, большое всепрощение. Поэтому снисходительное отношение к проигранным мандатам, неполученному бизнесу, к тому, что люди недозарабатывают, приводило к демотивации тех, у которых, наоборот, было все хорошо».
Мария Корнеева, присоединилась к «Тройке» в 2000 году, чтобы курировать операционный блок: «После “Ренессанса” в “Тройке” меня многие считали жесткой. Но, по правде говоря, они просто не знали, что такое жесткость».
Между тем у проблемы была оборотная сторона. «Ренессанс» ставил людей на грань профессионального выживания, из сотрудников выжимались все соки. Зачастую это приносило пользу бизнесу. А как насчет работавших в этом бизнесе людей? Даже самые стойкие бойцы инвестфронта без колебаний признавали преимущества корпоративной культуры «Тройки» для тех, кто мог воспользоваться ее плодами. Андрей Мовчан, трижды признанный в «Ренессансе» лучшим сотрудником (The Best Employee of The Company), впоследствии не нашел в себе сил отплатить бывшему работодателю той же монетой. В «Тройке» работалось куда комфортнее.
Андрей Мовчан: «“Ренессанс” был военным лагерем. Ты мог там намного больше зарабатывать, но там все были конкурентами друг другу. И это была не “тройкинская” вражда. В “Тройке” многие друг друга не любили, жаловались друг на друга, но при этом на людях они всячески демонстрировали дружбу и любовь. В “Тройке” у каждого было ощущение, что он в компании навечно. В “Ренессансе” на каждую позицию всегда искалась замена – вдруг найдется лучше? Никто не был ни в чем уверен. Многие говорили друг про друга гадости за глаза, это был общий стиль. Битвы за аллокацию прибыли шли на смерть. И я все семь лет, которые там работал, испытывал вдохновение от того, что мы делали, и постоянный дискомфорт от того, как. В “Тройке” было ровно наоборот».
