Рвутся фугасы, трясется земля. Зарево красное, словно заря. Злися, гадюка, бесись, но не взять, Город родной мой тебе не отнять. Вражья ракета встревожила тьму. Мы за все это отплатим ему. Земли советские кровь залила. Гитлер за это заплатит сполна. Рушатся здания, стекла звенят. Летчики с свастикой город бомбят. Наших зениток снаряды поют. Сбросив свой груз, фашисты бегут. Утра рассвет над домами стоял. Раненый город тревожно молчит. Трудятся люди, сил не жалея, Чтоб его раны закрыть поскорее. Город, тебя разрушает бандит. Злобою лютой к тебе он горит. Но не увидеть врагу никогда Улиц широких, прямых как стрела. Город, носящий имя вождя, Город великий, творенье Петра. Все как один желаньем горят, Чтобы тебя отстоять, Ленинград.
19 сентября
Сегодня в 4 часа дня завыли сирены и гудки. Эта была 4 воздушная тревога. Я быстро оделась и продолжала читать книгу, я почему-то успокаивала себя мыслью, что днем бомбы не бросают. В общем, я не спустилась сразу вниз, но оделась.
Началась стрельба зениток. Все ближе, ближе. Дело в том, что за нашим домом на катке устроена военная площадка, там установлены зенитки. Это очень опасно. И вот когда зарявкали зенитки с катка, я решила, что пора идти. Когда я выбежала на лестницу, послышался совсем над головой, как мне показалось, жуткий вой и свист. Из квартир выскакивали люди и мчались стрелой вниз.
— Скорей, скорей, на нас летят бомбы! — закричал кто-то.
Мы помчались еще быстрей. Послышался какой-то глухой взрыв, потом еще и еще. Опять свист, вой, и опять взрыв. Мы инстинктивно съежились, нам казалось, что на нас рухнет потолок.
Наконец мы в бомбоубежище. Мы все тряслись. Мы были спасены. Но никто не верил этому счастью. И действительно. Наше счастье, бомбы упали не на дома, а на мостовую.
К вечеру мы узнали о результатах бомбардировки: были сброшены фугасные бомбы. 3 упали у 5-ти углов, 3 поразили расстояние от 5-ти углов до площади Нахимсона. Одна бомба разрушила дом на Колокольной, и одна упала опять-таки на мостовую на ул. Правды. Благодаря счастливой случайности наш дом остался цел. Даже стекла целы. А на улице по обеим сторонам у тех мест, где упали бомбы, стекла выбиты. Да, я забыла еще сказать, что на площади Нахимсона бомба попала в трамвай, но пустой. Пассажиры уже все вышли.
Бомбы во многих местах разрушили трамвайную линию. Разорваны электрические провода, так что трамваи все стоят.
Да, жуткий денек, а сколько их таких еще впереди!
22 сентября
Я пока жива и могу писать дневник.
У меня теперь совсем нет уверенности в том, что Ленинград не сдадут.
Сколько говорили, сколько было громких слов и речей: Киев и Ленинград стоят неприступной крепостью!! … Никогда фашистская нога не вступит в цветущую столицу Украины, в северную жемчужину нашей страны — Ленинград. И что же, сегодня по радио сообщают: после ожесточенных многодневных боев наши войска оставили… Киев! Что же это значит? Никто не понимает.
Нас обстреливают, нас бомбят.
Вчера в 4 часа ко мне пришла Тамара, мы пошли с ней гулять. Первым делом мы пошли смотреть разрушенные дома. Это совсем близко. На Большой Московской, рядом с домом Веры Никитичны, бомба попала в дом и разрушила почти все здание. Но с улицы разрушений не видно, они со двора. В соседних домах, в том числе и в доме Веры Никитичны, отсутствуют стекла. На площади Нахимсона в 4-ех местах взломан асфальт, это следы от бомб. Далее, по стороне, где зоомагазин, от загиба пр. Нахимсона до переулка, что напротив Нового ТЮЗа, также отсутствуют стекла. Но еще ужасней разрушения на Стрелькином переулке. Там в одном месте разрушены здания по обеим сторонам переулка. Переулок засыпан обломками. Кругом ни одного стекла. Но страшней всего это вид одного здания: у него срезан весь угол и видно все: комнаты, коридоры и их содержимое. В комнате на 6-ом этаже у стенки стоит дубовый буфет, рядом маленький столик, на стене висят (это очень странно), висят старинные часы с длинным маятником. Спинкой к нам, как раз у той стенки, которая отсутствует, стоит диван, покрытый белым покрывалом.
