Конечно лгу. А почему бы нет? Ведь все вокруг делают то же самое.
– Я никому ничего не рассказываю, – пробормотал я. – Мама с папой не любят меня. У них есть любимчик – Джори. Теперь еще у них появилась Синди. Для них достаточно.
Бабушка быстро оглянулась, задержав внимание на запасных дверях, которые всегда были наглухо закрыты.
Она прошептала:
– Барт, я видела, что ты разговариваешь с Джоном. Я же тебе говорила, чтобы ты держался от него подальше. Он злой старик и может быть очень жестоким. Имей это в виду.
Кому же верить после этого? Он говорит то же самое про нее. Когда-то я думал, что можно доверять всем. Теперь я понял, что все притворяются, а на поверку они совсем другие. Никогда не любят, когда говорят, что любят, особенно если это касается меня. Может быть, только бабушка на самом деле любит меня – и Джон Эймос. От этой мысли я пришел в недоумение. Ведь если правду говорит Джон Эймос, то он единственный верный мне друг. Если это так, то бабушка мне не друг. Или наоборот. Мне надо выбирать, но как выбрать? Как принять решение? Когда я полулежал на коленях у бабушки, прижавшись к ее мягкой груди, я верил, что она любит меня. Она и в самом деле моя родная бабушка.
А вдруг нет?..
Я ходил к ней уже несколько недель. Джон Эймос был моим другом только несколько дней. Может быть, проверить: если он каждый день станет дожидаться моего прихода, тогда он верный друг. Допустим, семь дней. Семь – число, означающее удачу. Будет ли он мне другом семь дней подряд? Пять дней разговоров с ним в его таинственной «дыре» научили меня тому, что все женщины лживы и лицемерны.
– Барт, милый, – прошептала бабушка, целуя меня через вуаль. – Не бойся ничего, но не подходи к Джону Эймосу и не верь ничему, что он скажет. – Она погладила меня и улыбнулась. – А теперь беги в стойло и посмотри хорошенько: увидишь что-то, что мечтает иметь каждый мальчик. И все они будут завидовать тебе.
Она еще что-то говорила, но я уже соскочил с ее колен и побежал со всех ног к сараю.
Ура! Наконец! Каждый день, как талисман, я носил яблоко в кармане, надеясь на чудо. Каждый день я крал из кухни сахар, надеясь на чудо! Каждую ночь молился, чтобы у меня был пони. Он будет любить меня больше, чем других! Я пробежал все расстояние до сарая, ни разу не упав, как на крыльях. Я внимательно посмотрел в сумрак сарая: это был не пони!
Это была собака. Большая лохматая собака, которая приветливо махала хвостом и с любовью заглядывала мне в глаза, хотя я еще ничего не сделал, чтобы завоевать ее любовь. Она была привязана за ошейник к грязному колу. Мне хотелось плакать. Собака завиляла всем телом, выражая свою радость, но я ее ненавидел.
Послышались шаги бабушки и ее тяжелое дыхание. Она прибежала следом за мной.
– Барт, милый, не огорчайся, что это не пони. Я хотела бы купить тебе пони, но, как я тебе уже говорила, ты приходил бы домой, пропахший лошадиным потом. Джори и родители сразу бы узнали обо всем. Они никогда бы больше не отпустили тебя ко мне.
Я опустился на колени и уронил голову. Мне хотелось умереть. Я ел все ее угощения, страдал от ее поцелуев и объятий, а она… так и не купила мне пони.
– Ты обманула меня, – сказал я со слезами в голосе. – Я все дни потратил на тебя, а мог бы заняться чем-то получше.
Я пошел, понурясь и снова сделавшись маленьким. Ничуть не вырос.
– Барт, милый, ты еще не знаешь, какая чудесная собака сенбернар! – Она остановила меня и обняла. – Это еще щенок, но посмотри, какой он большой. Он вырастет и станет таким огромным, как пони. Ты можешь оседлать его и ездить на нем. А знаешь ли ты, что эта порода собак выведена для спасения людей, заваленных снегом в горах? Собаку с привязанным к ошейнику бочонком бренди отпускают совсем одну, она откапывает заваленного человека и приносит его на себе. Сенбернар – самая героическая собака в мире.
Я не поверил. Тем не менее я взглянул на щенка с большим интересом. Значит, это щенок? Он натягивал поводок, стараясь достать до меня, и этим понравился мне.
– Он и в самом деле вырастет таким же большим, как пони?
– Барт, посмотри сам: ему только шесть месяцев, а он уже почти такой же большой, как пони!
Она рассмеялась, схватила меня за руку и потащила обратно к сараю.
– Взгляни, – она указала мне на красивое красное седельце с вожжами и маленькую красную тележку. – Можешь ездить на нем, можешь запрягать его в тележку: у тебя будет и пони, и собака – на все случаи жизни. Все, чтобы полностью использовать твое воображение.
– А он не кусается?
– Нет, конечно. Милый, ты только посмотри, как он счастлив, что видит мальчика. Дай ему понюхать свою руку. Хорошо с ним обращайся, корми, расчесывай его шерсть, и у тебя будет не просто красивая собака, но и самый преданный друг.
Я боязливо протянул ему ладонь, и щенок лизнул ее, как мороженое. Было щекотно. Я засмеялся.
– Бабушка, уйди пока, – приказал я.
Она неохотно вышла, а я опустился на колени возле моего пони, чтобы решить, кем его все-таки считать.
– Слушай меня внимательно, – твердо сказал я ему, – и запоминай. Ты не собака, а пони. Ты не для того, чтобы откапывать людей и приносить им бренди в бочонках, ты только для меня, чтобы возить меня. Ты мой пони, и только мой!
Он в изумлении слушал меня, склоняя голову в разные стороны. Он сидел на задних лапах, как собака.
– Не смей сидеть так! – закричал я. – Пони так не сидят!
– Барт, – проговорила бабушка, – запомни: надо быть добрым.
Я не стал ее слушать. Женщины ничего не понимают в «мужском поведении». Мне это объяснил Джон Эймос. Миром правят мужчины, а женщины должны бояться и вести себя покорно.
Теперь надо со всей строгостью переделать щенка в пони. Я видел, как в театре злые волшебники проделывали это. Я еще раз хорошенько вспомнил все известные мне балетные сцены и подумал, что знаю, как сделать это.
Мне не хватало крючковатого носа, острого подбородка, впалых щек и костлявых рук с длинными черными ногтями. Зато глаза у меня были подходящие – черные и злые. Может быть, удастся.
Я занес руки над головой, сделал из ногтей когти, согнул спину и произнес заклинание:
– Я даю тебе имя Эппл! С этим именем я заклинаю тебя: будь отныне пони! – Я дал ему магический талисман, который был яблоком. – Теперь ты мой, только мой! Никогда не принимай пищу и воду из чужих рук. Никогда не люби никого, кроме меня. Когда я пожелаю, я в силах умертвить тебя. Если ты дотронешься до пищи, данной чужой рукой, ты тут же упадешь замертво. Ты мой, Эппл, мой! Отныне и во веки веков мой!
Эппл понюхал мой магический талисман и разочарованно вздохнул, отвернувшись от него. Гораздо больше интереса он проявил к куску сахара, который я припас напоследок.
Я сам откусил от яблока, показывая ему, как это делается. И снова протянул ему. И снова он отвернул от яблока свою огромную бело-золотистую голову. Я стал есть яблоко сам, показывая ему, какой он дурак, что отказывается от такой вкусной пищи.
