С этого же времени Гердт стал выступать на эстраде. Он вспоминал: «С увлечения поэзией и началось мое увлечение сценой… Если хотите, стихи — это почти главное мое занятие, способ существования». Зиновий Ефимович никогда не причислял себя к мастерам «разговорного жанра», не считал чтение стихов со сцены своей специальностью: «Я не мастер художественного слова. Читаю только по поводу того, о чем говорю». Он читал только «свое» избранное, то есть им составленное. Ему всегда хотелось приобщить зрителей, слушателей к великой русской поэзии. Он нередко становился для них первооткрывателем не только отдельных стихотворений, но и целых поэтических имен.
Раз речь пошла о театре Образцова, расскажем о некоторых его спектаклях с участием Гердта. Спектакль «Божественная комедия» был поставлен в 1961 году (премьера состоялась 29 марта). И хотя название спектакля совпадает с названием великой книги Данте, кроме названия ничего общего между ними нет. Сценарий написал известный драматург Исидор Шток специально для театра кукол Образцова. Принадлежит ли идея Образцову или Штоку? А может быть, замечательному актеру и режиссеру-кукольнику Семену Соломоновичу Самодуру? В 1933 году, когда Самодур пришел в театр Образцова, Гердт еще был «фэзэушником» и уж конечно о кукольном театре не думал. Между тем в спектакле «Божественная комедия» роль у него была весьма заметная — Адам. Предлогом для постановки спектакля стала хрущевская кампания по борьбе с религией, но цель у его создателей была другой — напомнить зрителям бессмертные библейские истины, переосмыслить их в духе гуманизма времен «оттепели». Спектакль, ставший весьма популярным, органично вписался в ряд таких новаторских произведений, как фильмы М. Хуциева «Застава Ильича» и Г. Данелии «Я шагаю по Москве», повесть Б. Окуджавы «Будь здоров, школяр!».
Итак, Гердт — Адам. По Ветхому Завету, да и по Корану — первый человек. Если бы не грехопадение, Адам так и остался бы бессмертным. Но, наверное, сам Бог решил иначе, и неудивительно, что в основу «Божественной комедии», поставленной в театре Образцова, легла книга французского художника-карикатуриста Жана Эффеля, известная как антирелигиозная, но пользующаяся неизменным успехом у читателей разных стран. Художник, а за ним и постановщики спектакля изобразили своих персонажей с симпатией и мягким юмором. Всевышний в их толковании — строгий, но отходчивый отец, Адам — вполне современный молодой человек, наивный и непослушный, стремящийся жить своим умом, без оглядки на авторитеты. Именно таким его «сыграл» Гердт. Артист театра Роберт Ляпидевский вспоминал: «Его Адам был не просто юношей, первым мужчиной на земле. Гердтовский Адам был человеком, которому безумно интересно жить, познавать себя и окружающий мир. Познавать Еву, искушение через нее… Эта роль у Гердта получилась как нить. Как путь».
Игра в кукольном театре требовала от него, пожалуй, больше усилий, чем от обычного актера. Ведь нужно было постоянно двигать на поднятых руках довольно тяжелую куклу и одновременно говорить за нее. Гердт, виртуозный мастер перевоплощения, блестяще воспроизводил оттенки голоса разных персонажей — многие зрители не верили, что за них разговаривает один и тот же артист. Помогло ему и умение танцевать: отбивая про себя ритм, он заставлял куклу выполнять сложные па, которые не мог больше делать сам…
«Божественная комедия» — один из самых знаменитых спектаклей кукольного театра, в которых участвовал Зиновий Ефимович. А первым спектаклем был «Маугли», где ему еще не доверили собственную куклу — он читал текст от автора. Вскоре после этого, в 1946 году, в театре был поставлен «Необыкновенный концерт», спектакль, ставший позже эпохальным и для театра Образцова, и для самого Гердта. Вначале он назывался «Обыкновенный концерт» и пародировал эстрадные штампы тех лет под хохот публики. Начальство Москонцерта, прямо ответственное за убогость эстрадного репертуара, забеспокоилось. Через три года спектакль запретили за «очернительство советской эстрады». После этого в театре была поставлена сказка «По щучьему велению» — Гердт сыграл там роли Глашатая, Воеводы и Медведя. В следующем, 1947 году в театре Образцова поставили «Ночь перед Рождеством», где Гердт снова сыграл несколько ролей: Старого черта, казака Чуба, Остапа, князя Потемкина, Запорожца, — а также патриотический спектакль «С южных гор до северных морей» (здесь Гердт выступил в роли чтеца). Не остались без внимания печати и спектакли «Два ноль в нашу пользу» Полякова (1950) и «Мой, только мой» (1955).
Какие только роли не исполнял Гердт! В сказке «Волшебная лампа Аладдина» был и Визирем, и Аладдином. В «Чертовой мельнице» по пьесе того же Исидора Штока он исполнил роли Черта первого разряда и Люциуса. Пьеса «Чертова мельница» была написана и поставлена в 1953 году. Уже закончилось «дело врачей», но «оттепель» еще не наступила. Вместе с Сергеем Владимировичем на спектакль частенько захаживал и Симон Давидович Дрейден, вернувшийся из сталинской ссылки. Из воспоминаний Корнея Ивановича Чуковского: «А когда Дрейден вернулся и появился в театре, Дембо (речь идет о человеке, донесшем на Дрейдена. — М. Г.) подошел к нему: “Здравствуй, Симочка, поздравляю!” Дрейден прошел мимо негодяя, даже не взглянув на него».
Спектакль «Чертова мельница» сблизил Гердта и Дрейдена. Этот же спектакль сдружил Гердта с Семеном Самодуром, участвовавшим в постановке спектакля. Горячо поддержал «Образцова и компанию» Николай Константинович Черкасов, народный артист СССР. Он, как и другие мастера сцены, увидел в новом, «оттепельном» театре Образцова незаурядное явление искусства. Поддержка коллег и внимание публики позволили руководителям театра успешнее обходить цензурные рифы. В 1968 году был возрожден под новым названием «Необыкновенный концерт». Первый раз его показали в Доме писателей, и сразу же успех был ошеломляющий — от смеха зрители буквально падали со стульев. Очень скоро состоялся «экзамен» в Ленинграде, и художественный руководитель Театра комедии Николай Акимов прислал Образцову телеграмму: «Поздравляю и подло завидую».
Новый спектакль, без всякого преувеличения, держался на Гердте, который снова исполнял несколько ролей, в том числе главную — конферансье Эдуарда Апломбова. Специально для нее писатель Алексей Бонди (брат знаменитого пушкиниста) сочинил остроумные монологи, которые тут же растащили на цитаты. До сих пор, уже не помня, откуда взялись эти фразы, мы повторяем: «У рояля — то же, что и раньше», «Шахерезада Степановна! — Я готова», «Страдания не в смысле “я страдала, страданула”, а в смысле “лямур-тужур-бонжур”». Персонаж Гердта с его непробиваемой тупостью и хамством вызывал не только веселый смех — многие зрители не без оснований видели в нем пародию на советских чиновников от культуры, берущихся руководить тем, о чем они не имели и понятия.
Зиновий Ефимович однажды в беседе со мной заметил: «Апломбов был сыгран мною пять с половиной тысяч раз. Вы можете представить, как это мне осточертело!» «Необыкновенный концерт» попал в Книгу рекордов Гиннесса как самый долговечный спектакль в истории. В марте 1975 года, когда его показали «всего» пять тысяч раз, Образцов сказал корреспонденту газеты «Вечерняя Москва»: «Из сатирического представления, показанного в дни войны, и родился наш “Необыкновенный концерт”.
После войны мы решили работать над созданием сатирического спектакля. Среди уже подготовленных номеров собрали “Чечетку” — она единственная из прежнего представления вошла в “Необыкновенный концерт”. Направление же сатирического удара, естественно, стало другое: решили высмеять банальность, существующую на эстраде… Для меня “Необыкновенный концерт” — своеобразное кредо театра в смысле веселья, сатиры, доходчивости».
