Секретарша Шпандау, молодая, пышная блондинка, приветливо встретила Енихе и проводила в кабинет партайлейтера. Шпандау сидел в глубине своего кабинета в кресле за маленьким столиком, на котором стояла бутылка французского шампанского. За этим же столиком расположились главный конструктор и главный летчик-испытатель. Шпандау поднялся и с распростертыми руками, будто желая обнять Енихе, направился к нему.
— Вот он, наш герой, — патетически воскликнул он. — Хайль Гитлер!
Все встали. Шпандау проводил взглядом секретаршу, которая в столь торжественный момент бесцеремонно простукала каблучками к выходу, и, когда закрылась за ней дверь, пригласил всех к столу. Сам он подошел к сейфу и достал оттуда пакет, который только что получил из партийной канцелярии Бормана.
— Господа! Фюрер немецкого народа Адольф Гитлер награждает вас за успешное освоение новой авиационной техники высшими военными орденами.
Все встали. Каждый подержал бумагу с подписью Гитлера, и Шпандау заметил:
— Фюрер как бы пожимает вам руки.
Главный конструктор Курт Еккерман удостоился Золотого креста «За военные заслуги», главный летчик-испытатель Гуго Видер стал кавалером Рыцарского креста, Отто Енихе наградили Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.
— Это большой день, мои друзья, — сказал партайлейтер и наполнил бокалы шампанским.
* * *
Когда Еккерман и Енихе вышли из партийной канцелярии Шпандау, а Видер там еще задержался, Еккерман предложил:
— Не встретиться ли нам вечером? Кстати, Отто, я завтра уезжаю в служебную командировку, на несколько дней испытания прекращаются, Почему бы вам не поехать вместе со мной в качестве телохранителя или в качестве советчика, как вам будет угодно?
— Куда вы собираетесь, если это не секрет?
— В Веймар.
Отто помолчал, раздумывая.
— Около Веймара расположен лагерь Бухенвальд. Шлихте давно советовал мне съездить туда и кое-чему поучиться у лагерфюрера Коха. Пожалуй, я присоединюсь к вам…
На другой день утром они выехали в Веймар.
Еккерман сидел за рулем. В машине их было двое, но на некотором расстоянии за ними следовал «оппель-капитан», где сидели три агента службы безопасности.
За Магдебургом туман усилился, и пришлось ехать медленнее. Еккерман включил фары, но свет, проходящий сквозь синие стекла, был таким бледным, что ничего не оставалось, как снизить скорость и ориентироваться по деревьям, которыми была обсажена дорога.
Теперь они передвигались со скоростью телеги.
— Отто, будьте любезны, дайте мне огонька, — попросил Еккерман, так как руки у него были заняты. — Вы слышали когда-нибудь такое имя — Вернер фон Браун? — спросил он, раскуривая сигарету. — Что вам говорят имена Клауса Риделя и Германа Оберта?
— Я ничего не слышал о них.
— Сегодняшнюю «Фолькишер беобахтер» вы, наверное, еще не видели? Возьмите у меня в кармане и прочитайте.
В этом номере была напечатана статья под заголовком «Загадка ФАУ-2». Енихе прочитал ее:
«Английское авиационное агентство пишет о ФАУ-2, что это гигантская ракета весом 14—16 тонн, длиной 9 метров и диаметром более метра. Снаряд, как сообщают, имеет форму огромной бомбы со стабилизирующим хвостовым оперением. Ракетный двигатель снабжен, в частности, сложной турбиной, назначение которой видят в том, чтобы сделать его независимым от поступления воздуха и, таким образом, позволить вывести ракету за пределы атмосферы. Однако здесь продолжают ломать голову над устройством этого двигателя, представляющего собой высшее достижение конструкторской мысли. Пока возможно сообщить лишь, что ФАУ-2 летит со скоростью около 5000 километров в час, имеет радиус действия примерно 600 километров. Полет ракеты в стратосфере со сверхзвуковой скоростью — вот та проблема, с которой здесь столкнулись. Этим обосновывают уже давно ставший очевидным вывод, что какая-либо з а щ и т а от ФАУ-2 н е в о з м о ж н а. Ни зенитная артиллерия, ни истребители, ни аэростаты воздушного заграждения, ни радиопомехи ни в малейшей степени не могут воздействовать на полет ФАУ-2.
Компетентным германским органам нечего добавить к этой констатации… Не будем предвосхищать дальнейших признаний наших врагов и констатируем лишь следующее. Германская военная промышленность не только делала упор на конструирование ракет ФАУ-2, но уже широко развернула их производство на многочисленных предприятиях, находящихся в безопасных местах. Давно миновал тот день, когда ответственный за применение ФАУ-2 командир мог доложить имперскому министру вооружения и военной промышленности Альберту Шпееру о запуске тысячной ракеты. Предусмотрительно было оборудовано такое количество пусковых установок, что обстрел Англии ракетами ФАУ-2 будет неудержимо продолжаться до тех пор, пока весь мир не убедится в эффективности этого нового германского оружия дальнего действия. Пусть же Англия ломает себе голову над тем, как долго придется ей подвергаться обстрелу ракетными снарядами, точности попадания и производству которых она не в силах помешать».
Енихе отложил газету.
— Ну как, Енихе, вы заинтригованы? Вы чувствуете, что я действую, как автор детективного романа? Сначала расставляю приманки, сообщаю факты, имена людей, на первый взгляд не связанные между собой, вызываю у слушателя, уже разбираемого любопытством, вопрос «что же дальше?», подогреваю это любопытство на протяжении определенного времени и наконец ставлю точки над i.
— Почему вы не пишете детективных романов?
— Не хватает времени, Отто. Ну как, вы заинтригованы?
— Пожалуй.
— Тогда пора ставить точки над i.
В это время из-за поворота выскочил грузовик. Еккерман прижал машину к самому краю дороги, лицо его побледнело. Грузовик пронесся мимо, обдав их запахом отработанных газов. Пришлось опустить все стекла, чтобы проветрить кабину. Еккерман сидел теперь серьезный, сосредоточенный.
— Вы, конечно, думаете, что у меня сдают нервы? Однако именно так погиб Клаус Ридель: автомобильная катастрофа. Один из создателей ракетного оружия лежит в могиле, другой получает почести. — Еккерман немного помолчал… — Знаете, почему я попросил вас поехать со мной? Всегда, когда я еду на встречу с фон Брауном, меня охватывает страх. Вы все еще не знаете, кто такой Вернер фон Браун?
— Это ваш шеф?
— Это не то определение. Вернер фон Браун — один из конструкторов, а теперь, после смерти Клауса Риделя, — главный конструктор ФАУ-2.
— Вы хотите сказать, что он устранил своего конкурента?
— Я хочу сказать, Отто, чтобы вы никогда, ни при каких обстоятельствах, никому не говорили о нашем разговоре и даже не упоминали имя фон Брауна.
— Тогда, может быть, мы не будем продолжать этот разговор?
— Нет, Отто, я прошу вас выслушать меня. Если почему-либо меня не станет, мне хотелось бы, чтобы хоть один человек знал то, что знаю я.
