Книга Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

Когда пишешь о Чийоко, невольно ощущаешь себя неловко. Ей сейчас шестьдесят пять; после убытков, понесенных с рестораном «Сесераги», она вышла замуж и сейчас тихо живет на побережье возле Нумазу, где они с мужем содержат гостиницу под названием «Сесерагисо». Более того, если писать о ней, обязательно коснешься семейной жизни Ямамото, тем самым навлекая еще большие затруднения, поскольку его вдова Рейко живет и здравствует, как и его дети. Тем не менее любая попытка нарисовать портрет Ямамото-человека, не коснувшись его дома и связей с женщинами, обречена на неуспех.

Отношения Ямамото с другими, кроме Чийоко, женщинами начались у него с ранней юности, — вероятно, неизбежность, если вспомнить, что он моряк. Ватанабе Ясудзи, один из штабных офицеров Объединенного флота, к которому Ямамото проявлял огромный личный интерес, — именно он отвез на родину останки Ямамото после его гибели — решительно защищает Ямамото. «На каждую женщину, которую имел Ямамото, — говорит он, — я должен бы иметь пятьдесят». Ямамото не Дон Жуан, порхавший от одной женщины к другой. Сасакава Риойчи считает: «…он экстраординарно невинен там, где касается женщин. Если я был неплохо успевающим студентом колледжа, то Ямамото — первым учеником начальной школы».

Гейша Умерью обреталась в Симбаси, но родилась она не в этом районе, а в Нагойе в 1904 году. Отец ее был биржевым маклером, и годы ее жизни после окончания женской школы прошли в хороших условиях, но, когда семья жила возле Йоройбаси, в Токио, произошло катастрофическое землетрясение 1923 года. Отец обанкротился, а дочь вернулась с родителями в Нагойю, где жизнь оказалась такой трудной, что однажды даже появились мысли всей семьей покончить с ней. В конце концов Чийоко стала любовницей человека по имени Икома, главы «Мэйдзи-бэнк».

Спустя два года умерла мать; через год за ней последовал отец. Чийоко вновь поехала в Токио, сняла дом, где стала принимать мужчин. Это привело к всевозможным проблемам, угрожали даже отрезать ей волосы или облить кислотой; в конце концов она попыталась, правда безуспешно, покончить с собой с помощью снотворного. Оправившись, вернулась в Симбаси и стала обучаться профессии гейши. Это декабрь 1932 года, ей двадцать восемь, — примерно за полтора года до того, как она стала интимной подругой Ямамото (если считать, что это произошло летом 1934 года). Вначале ни один дом гейш не хотел принимать ее, испытывая естественные сомнения: эта женщина, уже почти тридцатилетняя, вознамерилась начать карьеру в таком изысканном районе гейш. Но ее настойчивсть в конечном итоге победила, и ее взяли на работу к Нодзимайе под именем Умерью.

При таком позднем начале она никак не могла считаться наиболее совершенной из гейш района, но она добилась себе имени за счет сексуальной привлекательности. С ее широким лбом и овальным лицом она больше походила на куртизанку высокого класса, чем на обычную гейшу, и начала завоевывать репутацию среди завсегдатаев квартала. Надолго ее имя стало ассоциироваться с высокопоставленными лицами из мира политики и бизнеса, и у нее появились свои патроны. Среди них — знаменитый художник Йокохама Тайкан (это его Ямамото называл сэнсэем, или мастером, в приводившемся выше письме).

Летом 1934 года, через год после того, как стала гейшей в Симбаси, Умерью впервые встретила Ямамото — на вечере в ресторане. Ямамото, в то время контр-адмирал, командующий 1-м дивизионом авианосцев, в белом летнем костюме, замешкался с крышкой от лакированного горшочка с супом. Увидев его руки, она оторопела: на левой не хватало двух пальцев… Умерью предложила свою помощь. Ямамото, однако, едва взглянул на нее:

— Справлюсь сам.

Из-за этого он запал ей в память, оставив не слишком, быть может, приятное впечатление.

Примерно через год, летом 1934 года, в то время, когда обсуждался вопрос, поедет ли Ямамото в Лондон, она снова увидела его — на вечере в доме гейш, на этот раз в форме контр-адмирала. Поздоровалась и напомнила о том случае с горшочком супа, прошлым летом. И опять он отозвался до крайности грубо:

— Неужели? Не припоминаю. Не могу запомнить всех женщин, с которыми встречался.

— А я помню, потому что вы были таким неприятным.

— Не обижайтесь на него, Ум, — попробовал успокоить ее Йосида Зенго, сидевший рядом с ними. — Он всегда такой.

Через несколько дней на ужине, куда ее пригласили, опять присутствовали Ямамото с Йосидой. В ходе беседы Йосида, сидевший рядом с Ямамото, спросил, любит ли Умерью сыр.

— Да, люблю, — ответила она.

На что Ямамото неожиданно заявил:

— Тогда я вас отвезу в какое-нибудь симпатичное место. Давайте пообедаем завтра в отеле «Империал».

— Соглашайся! — посоветовал Йосида. — Ямамото нечасто делает такие предложения.

Так на следующий день Умерью и Ямамото, в форме, впервые отобедали вместе. Еще несколько непримечательных встреч — и однажды они оказались на вечернем сеансе в кинотеатре «Империал». И там Ямамото сжал руку Чийоко в своей, и она не скрыла, что не хочет расставаться с ним, и предложила поехать в дом гейш, где ее ожидали. Когда приехали, попросила его подождать, пока обслужит своих клиентов, и ушла в другую комнату.

Дочь владельца Накамура-йя звали Фурукава Тосико. Приведя в порядок свою прическу, она заглянула в одну из комнат и увидела мужчину с короткой щетиной волос, сидящего в одиночестве. Сразу догадалась, что это адмирал Ямамото, — видела фотографию в газетах. В этот вечер Ямамото впервые по-настоящему сблизился с Чийоко и подружился с двумя другими гейшами, подругами Фурукавы Тосико и Чийоко, которых звали Кикутаро и Кикуйя.

Однако Ямамото, человек военный, денег имел в кармане мало, а репутация значила много, и, очевидно, даже после этого он настаивал, что станет обращаться с Чийоко как с «младшей сестрой». В конце концов именно Чийоко объявила, что устала быть его младшей сестрой, и в старомодной манере попросила разрешения «положить свои волосы на его ладони». Это привело к появлению в его письме фраз «сестра моя и возлюбленная» и «волнение, вызванное быстрым развитием наших отношений».

Это произошло перед самой его поездкой в Лондон. С тех пор их отношения уже не могли рассматриваться как простой флирт, и, когда Ямамото поднялся на борт «Хи-мару» (она приехала в Йокогаму проводить его), — «кровь кипела в моих венах», так он написал.