Глава четвёртая.Очень важная персона
Странные всё-таки они, эти люди…
Старый гнедой конь медленно брёл по вечернему лесу, низко опустив голову и опасливо принюхиваясь.
Его звали хорошим ласковым именем – Паффи. Он всю жизнь прожил рядом с людьми и очень хорошо изучил их повадки. Он всегда понимал, чего они хотели, всегда старался исполнить все их желания. Но сегодня… Как неожиданно его обидели, как неожиданно и жестоко. Он остался один, да ещё и пребольно получил уздечкой по крупу. За что? В чём он провинился?..
Конь не понимал…
Место удара саднило. Было больно и горестно.
Впервые за двадцать лет своей жизни он оказался вот так предоставлен самому себе. Люди почему-то бросили его. Выгнали… Так неожиданно…
Случившееся никак не укладывалось в голове. За что? Почему?..
Быстро темнело. Солнце окончательно спряталось за кроны деревьев. Постепенно смолкли голоса птиц, стало сыро и холодно…
Лес готовился ко сну.
Конь остановился. Поднял голову и настороженно прислушался…
Тишина!
Мёртвая, густая, тягучая тишина…
Он не привык к такой тишине. Сколько он себя помнил, рядом с ним всегда были собратья-кони. Они вздыхали и хрустели сеном в своих денниках, ссорились, ржали, переговаривались дружеским фырканьем… А здесь?.. Паффи сделал очередной шаг вперёд… Под ногой хрустнуло. Он вздрогнул от неожиданности. Замер, снова прислушался…
Страх подбирался со всех сторон и гнал его неведомо куда и зачем. Его давно не кормили, но от всего случившегося даже есть не хотелось. Лишь изредка Паффи наклонялся и на ходу щипал скудные жёсткие травинки, пробивавшиеся под соснами сквозь слой слежавшейся хвои. Вот если бы где-нибудь нашлось ещё и ведёрко с водой…
Он прожил всю жизнь в конюшнях и ни одной ночи не ночевал под открытым небом. Ну, может, только в детстве, маленьким жеребёнком… Но тогда он был с матерью. А теперь…
И ведь ещё вчера у него была совсем другая жизнь. Люди любили его, ласкали и холили. И никогда не наказывали… Наказывать Паффи было не за что: он знал и умел всё, что следует знать и уметь скаковому, спортивному, прогулочному коню, а возраст дал ему спокойную мудрость. И люди его за это ценили. Они доверяли ему детей…
Каждый вечер, вдоволь напившись, неторопливо съев порцию овса и вкусного сена, он вытягивался на мягкой и тёплой подстилке. Расправлял шею, поудобнее укладывал голову и безмятежно засыпал, даже не закрывая глаза. И только лёгкое подрагивание ног выдавало глубокий сон и те замечательные сновидения, которые приходили к нему по ночам. Чаще всего ему снилось детство – просторные пастбища и резвые товарищи по играм, с которыми он снова носился взапуски по зелёной траве… А ещё…
…Паффи остановился и опять насторожил уши. Затем, подняв голову, втянул ноздрями дыхание лёгкого вечернего ветерка. Пахло лесом, только лесом, нагретым застоявшейся дневной жарой… Конь ещё раз вобрал напоённый непривычными запахами воздух и неожиданно уловил новый оттенок. Совсем чуточку пахло водой. Озером.
Озеро – это вода! Там можно напиться!.. И конь, обходя бурелом и колючие кусты можжевельника, побрёл навстречу желанному запаху.
…Его долго, нескончаемо долго везли в коневозе. Было жарко и хотелось пить. Очень хотелось. Но они всё ехали и ехали, не останавливаясь… Потом машина свернула на грунтовую дорогу. Пассажиры коневоза – Паффи и огромная рыжая кобыла, спокойно стоявшая рядом, – поняли это по участившимся колебаниям пола. Они заволновались: конец надоевшему путешествию! Раз съехали с асфальта, значит, скоро разгрузка. И вот машина остановилась…
…Листья на деревьях ожили и зашептали, потревоженные резким порывом вечернего ветра. Совсем рядом жутко застонала расколотая молнией ель. Старый конь испугался и шарахнулся было прочь, но тут движение воздуха достигло его ноздрей, и озером запахло сильнее. Паффи немного приободрился и увереннее пошёл на запах.
Спустя время лес начал меняться. Отступили сосны, стало больше берёз и осин, дорогу то и дело преграждали разросшиеся кусты ольхи и орешника.
Продравшись сквозь очередную чащобу, Паффи вышел на небольшую полянку, обильно покрытую густой сочной травой. Он остановился, недоверчиво понюхал свою удивительную находку, осторожно попробовал стебелёк… и с жадностью принялся есть. Ах, как вкусно!.. Чистая и свежая, в лёгком налёте первой росы, с длинными, узкими, нежными листочками трава была до того восхитительно сочной и ароматной, что отступил даже страх. Конь ел и не мог наесться. Может быть, он всё-таки заснул и во сне превратился в маленького жеребёнка, пасущегося на зелёном лугу?.. Как давно ему не было так хорошо…
Он уже не чувствовал себя столь безнадёжно одиноко в чужом лесу, накрываемом теменью. Так и простоял спокойно почти целый час, не сходя с места и не поднимая головы от пушистой зелени. Наконец он утолил первый голод и решил оглядеться…
Оказывается, вокруг стало ещё темнее.
Паффи в который раз насторожил чуткие уши: а что, если?.. Если прямо сейчас раздастся человеческий голос и его позовут?.. Домой, в знакомый денник, туда, где светло и тепло?..
Но нет… Никого… Ни вблизи, ни вдали… Только тишина…
– Выводимся!.. Выводимся!!. Шаман, пошёл!!!
Сергей взвился на ноги и бросился в дверь, на ходу хватая одежду. Он проспал, он безнадёжно проспал!.. Сейчас старт, а он, стыд и срам, заснул в конюховке… и притом нагишом. Как могло такое случиться?..
Серёжа как следует очнулся почти на пороге комнаты, уже успев просунуть одну ногу в трусы и одновременно путаясь в майке. Только тут сонная одурь начала его покидать, и он со стыдливым облегчением убедился, что куда-то бежать вовсе не обязательно. Ипподром растаял вместе с остатками сна: он был в отпуске. В Санкт-Петербурге.
У Ани…
Сергей улыбнулся, оглядываясь на постель, с которой секунду назад так заполошно взлетел. Плотно задёрнутые шторы («Специальная термоткань, – объясняла ему Аня. – Отражает тепло назад в комнату, а холод – обратно в окно. При нашем-то климате…») почти не пропускали уличный свет, но всё равно было видно, что широкое двуспальное лежбище стояло пустое: Сергей проснулся один. Аня вчера предупредила его, чтобы не волновался, – она, мол, утром убежит по делам.
Ну и что делать? Вставать? Не вставать?.. Приятный вопрос, когда дело зависит только от твоих пожеланий. Серёжа оглядел знакомую комнату и, приняв решение, блаженно рухнул обратно в постель. Ему так давно не удавалось выспаться вволю, что пренебречь подобной возможностью было бы, право, грешно. Тем более заснули они с Аней чёрт-те когда…
Он натянул махровую простыню, ещё хранившую тепло его тела, и закрыл глаза… но как следует заснуть не удалось всё равно.
