Книга Школьные рассказы - Тамара Крюкова

Летом я гостил в деревне у бабушки. Там подружился с Тимкой, Коляном и Васькой Крюгером. Вообще-то он Семёнов, это у него прозвище такое. Васька уважаемый человек, во-первых, потому что он на два года старше нас всех, а во-вторых, знает кучу всяких ужастиков. Если бы он был писателем, он бы, наверное, сто томов написал. Но в писатели Васька не собирается, потому что по русскому ему с трудом натянули «тройку». Зато он щедро делится своими познаниями устно.

По вечерам мы собирались на пустыре за огородами, разжигали костерок и пекли картошку, а как только начинало смеркаться, приходило время для страшных историй, ведь рассказывать ужастики, пока не стемнеет, – все равно что зря время терять. Кто же среди бела дня испугается какой-то зелёной простыни. Другое дело, когда роща за пустырём превращается в беспросветную, мрачную чащу, а по земле стелется туман, как в фильмах ужасов. Тогда за каждым деревом чудище мерещится.

Я уже говорил, что особенно по части страшилок отличался Васька Крюгер. У него всегда в запасе были такие ужасы, прямо мурашки по коже, и главное, не какие-нибудь детские, а настоящие, из жизни. Васька никогда не начинал первым, оставляя свой рассказ под завязку, как на концерте, где самые лучшие исполнители тоже всегда выступают напоследок.

Мы сидели и травили байки про «чёрную руку» и прочие страсти. Когда Тимка закончил свой леденящий душу рассказ о том, как бешеный будильник душил всех, кто заводил его на полночь, Васька смачно сплюнул на землю и сказал:

– Отстой.

– Почему это отстой? – обиделся Тимка.

– Чего ради будильник на полночь заводить?

– Ну мало ли. Может, надо в ночную смену идти, – вступился я за Тимку.

– Всё равно отстой. Как будильник может людей душить? Это не будильник, а дебильник какой-то, – презрительно усмехнулся Васька.

– Мало ли как! Вон чёрные глаза душили же, – возразил Тимка.

– И про глаза – тоже отстой, – со знанием дела сказал Васька. – Вот я знаю историю…

Мы притихли. Все обиды были тотчас забыты. Васька продолжал:

– Знаете брошенную ржавую бытовку неподалеку от водокачки?

– Это где мы в бандитов играли? – уточнил Колян.

– Ага. Там ещё груда битого кирпича лежит, – кивнул Васька, обвёл нас взглядом и только после того, как мы дружно закивали, повёл рассказ.

– Короче, раньше там стояла старая часовня, а в ней разбойники прятали награбленное.

– Какие разбойники?

– Известное дело, какие. Которые в лесу водились. Тут лес был ого-го! Типа чаща. Разбойников целая орава, а главарь у них весь чёрный-пречёрный.

– Негр, что ли? – шёпотом переспросил Тимка.

– Какой негр? Обыкновенный.

– А чего ж он тогда чёрный? – с сомнением вставил Колян.

– Чего-чего… От злости почернел. Не хотите слушать, не надо, – разозлился Васька.

– Вась, ну ладно тебе. Давай дальше. Интересно же, – хором заканючили мы.

– А перебиваете чего? Я ж вам чистую правду рассказываю, а не лажу какую– нибудь про летающую простыню.

– Больше не будем. Расскажи, что дальше.

Васька любил, когда его упрашивали, поэтому ещё немного покочевряжился для порядка, а потом смилостивился:

– Так и быть, но, чур, больше не перебивать. В общем, в часовне у разбойников штаб-квартира была. А главарь ихний ни с кем делиться не хотел. Всё хотел себе захапать. Взял и перепрятал сокровища. А те видят, что их как лохов развели, и стали наезжать на главаря, мол, отдавай бабки. А он пистолет выхватил и говорит: «Кто моё сокровище тронет, тому неминучая смерть». А один там был такой крутой, он тоже хотел главарём стать, заместо прежнего. Он по главарю очередью из автомата как врежет: тра-та-та-та-та. А тот стоит и не падает. Тогда он выхватил гранатомет: бабах!

Мне было интересно узнать, откуда у разбойников были автоматы и гранатомёты, но я побоялся, что если перебью, то Васька вконец обидится и откажется рассказывать дальше. Васька продолжал:

– Так вот. У главаря дырка во всю грудь, можно кулак просунуть, а ему по барабану. А потом главарь страшно так захохотал, и тут все увидели, что это мертвец. Поэтому его ничего не брало. И тогда он взял и всех порешил до единого и в гробы положил.

Васька смолк.

– А гробы он откуда взял? – не выдержав, робко спросил я.

– Откуда-откуда? От верблюда. Я почём знаю. Может, у них заготовлены были для тех, кого они грабили?

Честно говоря, меня взяло сомнение, чтобы разбойники хранили у себя гробы. Видимо, это было написано у меня на лице, потому что Васька вдруг взъерепенился:

– Ты что, мне не веришь? Не веришь, да? Тогда сам посмотри. Ночью часовня из-под земли встаёт и чёрный главарь по округе шастает, сокровище стережёт.

– Так оно до сих пор там? – спросил Тимка, глядя на рассказчика круглыми от ужаса глазами.

– Сто пудов! Где ж ему быть?

Зарытое сокровище было неопровержимым доказательством правдивости Васькиного рассказа.

– А что, если нам его отыскать? – предложил я.

– Ты что?! Тебе жить надоело? – вскинулся Васька. – Говорят же тебе, его мертвец охраняет. Может, он нас даже сейчас слышит.

После этого замечания каждого из нас потянуло домой. Не сговариваясь, мы затушили костёр. По улице мы шли тесной гурьбой. Шутка ли сказать, мертвец прямо здесь, под боком ходит. Это было даже покруче призрака из брошенного дома по соседству с Ларионовыми или вампира, что повадился в курятник к тёте Зине, про которого Васька рассказывал в прошлый раз.

Первым свернул в свою калитку Колян, потом Тимка. Мы с Васькой прощались возле моего дома.

– А ты-то не боишься один до дома идти? – спросил я.

– Не, я привычный. Ну бывай. До завтра, – сказал Васька, поддёрнул штаны и пошагал по улице.

Я даже позавидовал тому, какой он бесстрашный. Ничего не боится, совсем безбашенный.