Передо мной стоял целый дом на колёсах: квадратный, деревянный, с железной печной трубой, торчащей из крыши. А сама машина! Какая это была машина! Не «газик», не «ЗИЛ» какой-нибудь! Этих-то полно вокруг, каждый день из окна видишь. Но тут! «Урал»! Военный «Урал»! Военный — потому что защитного цвета, конечно. Да и сам по себе он просто не мог не быть военным! Огромный, трёхосный, с мощной лебёдкой перед радиатором и специальной рамой с фонарями сверху, на кабине. У него колёса были выше меня — пока я сидел на коляске, конечно, — с грубыми хищными грунтозацепами. Такой по любому болоту пройдёт, по любой заболоченной местности!
— Ого! — вырвалось у меня.
— Вот тебе и ого! — ответили сбоку.
Я посмотрел и сразу его узнал. Того, кто говорил. Это же тот — «товарищ по работе»! С карабином! «Надёжное плечо»!
— Здрасти, — сказал я. — Это ваш… домик?
Ну вот, как всегда. Хотел что-нибудь внушительное сказать, а сказал про какой-то «домик» дурацкий!
— Это кунг экспедиционный, — веско проговорил «товарищ по работе». — Пришлось кое-что разобрать внутри, чтобы влезло твоё средство передвижения, но в целом — хоть сейчас на Ангару.
И он поднял палец. Понял, мол? Я понял.
— Коля, знакомься, это Серё… Сергей, — затараторила сестрица Александра. — Сергей Васильевич! Он работает в нашем институте и… — тут Александра замялась, не зная, похоже, что сказать.
Чтоб Александра не знала, что сказать!
— Можно просто Сергей, — солидно проговорил «товарищ по работе», выручая сестрицу Александру. — Вот, приехал. Надо же человека спасать.
Человек — это я.
От кабины подошёл ещё один, похожий на Сергея, как брат-близнец. Только он был с бородой. Борода росла широкая, квадратная, так что человек казался очень солидным.
— Ну что, всё готово? — спросил у бородача Сергей.
Я даже удивился немного, что это он командует. Уж больно внушительно выглядел бородатый.
— Готово! — а вот голос у бородатого совсем не солидный был. Молодой голос.
— Ну, тогда — взяли! — скомандовал Сергей своему напарнику.
— Подождите! — сказал я.
И нашёл взглядом окна нашей палаты. Они были тёмные. Ещё бы. Я уезжаю! Я уезжаю!
В соседнем окне свет горел. Третья палата. В жёлтом прямоугольнике я увидел тёмный тонкий силуэт. Потом силуэт пропал и вновь появился, разделившись на два. Один побольше и один поменьше. Я сразу догадался, что это Ирина, то есть Ирина Александровна. С Женькой. Женьку она на руках, конечно, держала. Я им помахал в окно. Женька замахал в ответ. Смешной он. Гипсовые ноги считает. Я хотел крикнуть ему, что когда вернусь — нарисую ему корабль. Восьмидесятипятипушечный линкор. Но он всё равно же не слышит.
Хорошо, хоть про пироги сказать успел. Чтобы они тут ели, не стеснялись. Мне-то теперь ещё сто пирогов дома дадут, а может, и больше. Я же домой еду, домой!
— Поднимай, поднимай! — снова сказал Сергей.
Они с бородатым очень спокойно — раз-два! — подняли меня вместе с коляской и закатили в кузов. В кунге было интересно, немножко страшновато и уютно. Стены, обшитые деревянными рейками, почти везде какие-то шкафчики, скамеечки, полочки. Тут и там прикреплён инструмент — солидный, рабочий. Один молоток чего стоит. С меня ростом, наверное.
В углу была задвинута большая столешница — видимо, стол как раз стоял посередине. А теперь его сняли, чтоб коляска влезла. Логично. Рядом ещё поместили кучу железных деталей — мою «горку», на которую ногу класть. Мне ж и спать надо. Всё продумано! Вот правда же — надёжный этот Сергей… ладно, пусть «товарищ по работе».
Коляску привязали жёлтыми толстыми верёвками, чтобы не вздумала кататься, когда поедем. Александра села слева и взяла меня за руку. Глаза её в свете потолочной лампочки, забранной в крупную сетку, блестели. Классная лампочка, кстати, надо на нашем острове такие в Базальтовом замке развесить. Не разобьёшь! Только как бы их сделать? Может, схитрить — и пусть колонисты найдут такие лампы в грузе разбившегося корабля, покинутого командой?
От раздумий меня отвлёк Сергей. Он ловко запрыгнул в кунг, захлопнул дверь за собой и, пробравшись мимо коляски, постучал в стенку кабины. Заурчал мотор.
— Едем! — радостно сообщил Сергей и, сев рядом с Александрой, посмотрел на меня.
Я думал, что он сейчас задаст какой-нибудь дурацкий вопрос, из тех, что так любят спрашивать взрослые. Ну, там — «доволен?» или «домой-то хочешь?»
А он вдруг спросил:
— Гипс-то не простудишь?
— Чего? — удивился я.
Сергей засмеялся, снял с головы пушистую меховую шапку с какой-то чёрно-золотистой кокардой и нахлобучил её на мою костяную ногу. Кокарда весело сверкала в свете лампочки, как будто у меня выросла ещё одна голова.
Третьего января обратно. Но это же в следующем году! Так далеко я не загадывал. Какой смысл? Всё равно мы все там встретимся. И Пашка вернётся. Ещё ответит мне за муфлона! И Туруханов там. И смешной Женька. А может, и Серый у своей бабушки в Карелии чего-нибудь себе поломает. Не хотелось бы, но рано или поздно… Сегодня пляшем, завтра ляжем. Как Андрей Юрьич говорит. Но всё это будет потом, через год. А пока — Новый год же!
Кунг слегка покачивался на ходу. Я зажмурился.
— Александра, а мой альбом у тебя? — вдруг вспомнил я.
— У меня, у меня, — успокоила сестрица Александра. — В сумке. Дома достанешь.
— Мне там записать кое-чего нужно, — сказал я.
— Вот дома и запишешь, — ответила Александра.
Я же говорил, какие у неё принципы? Железобетонные!
Но неважно, до дома я дотерплю. Зато я знал теперь, как назову свой остров. «Остров Кунга». Звучит, а?!
Кунг ехал домой. Кунг вёз меня домой.
Я оглянулся, но, к сожалению, угловатого чёрного чехла с карабином нигде не было. Вот невезуха! Ничего, вернусь — и Пашке совру, что карабин был. Он же тут положен, правда, в кунге?
А может, и не буду врать.
И так хорошо.
Хотя карабин — оно, конечно…
