Вечером, за поздним ужином Саундерс вдруг, словно что-товспомнив, улучил момент и спросил у Торнера:
— А когда мне лучше встретиться с мистером Рабинадом?Может быть, мне прямо отсюда полететь в Рио?
— Не стоит, — беспечно махнул рукой подвыпившийТорнер, — увидите его после десятого. Может, тогда будет лучше ситуация.
Саундерс замолчал, отметив это высказывание.
Ничего не было сделано для развития страны. Можно дажесказать: было сделано все, чтобы она не развивалась. Некоторые иностранныекапиталисты, безразличные к характеру режима, вздумали открыть в Парагвае своифилиалы, но вскоре отказались от этой затеи. Конечно, здесь им не угрожали низабастовки, ни взятие заложников. Но зато коррупция была гарантирована. Всегенералы и полковники приходили с предложением своей дорогостоящей протекции.«Здесь действуют без зазрения совести. Один за другим идут и требуютденьги», — возмущался один бразильский предприниматель, который на своюбеду открыл здесь дело.
«Четвертый рейх Альфреда Стресснера» «Жен Африк Магазин»,Пьер Гардель.
По имеющимся у нас сведениям, международный банк Рабинада внастоящее время сбывает свои акции, имеющиеся во всех отделениях банка. Данным деломзанимается секретная служба Министерства финансов США. После вашего запроса внастоящее время мы проверяем деятельность всех отделений банка.
Пуэрто-Гуарани. Парагвай 20 ноября 1988 года
Рано утром, плотно позавтракав, Торнер и Саундерсотправились на окраину города посмотреть места, где будет проложена дорога.Торнер был мрачен после вчерашней попойки, когда за ужином он позволил себевыпить много лишнего. Торнер недовольно отдал распоряжения местнымруководителям и в сопровождении своего адъютанта пошел вслед за Ричардом. Ониуже выходили из города, сопровождаемые двумя местными жителями, когда Торнераокликнули. Подбежавший солдат передал ему телеграмму, очевидно, срочную. Ричардсразу понял, что случилось нечто серьезное. Когда Торнер прочел телеграмму, онсловно сразу изменился, хмуро посмотрел по сторонам и негромко выругался.Отозвав своего адъютанта в сторону, он отдал ему какой-то приказ и тот,козырнув, бросился его выполнять.
Не понимая, в чем дело, местные жители двинулись дальше.Саундерс пошел за ними, когда сзади раздалось громкое:
— Дронго!..
Ричард заставил себя не поворачиваться. Он сделал удивленноелицо, поворачиваясь к полковнику.
— Вы кого-то позвали, мистер Торнер?
У полковника в руках был револьвер.
— Вас, мистер Саундерс.
— Вы ошибаетесь. Вы же прекрасно знаете мое имя. Еслиэто снова шутка, то явно неудачная. Я уже устал от ваших шуток. Если вы нехотите с нами сотрудничать, так сразу и скажите, а если хотите — давайтеработать, а не заниматься глупостями.
С этими словами Саундерс решительно повернулся спиной кполковнику.
— Стойте, — на этот раз полковник крикнулгромче, — мы никуда не пойдем. Сегодня мы возвращаемся в Асунсьон.
— Вам не нужен этот контракт? — хмуро спросилСаундерс.
— Очень нужен, — любезно сказал Торнер, не убираяоружия, — но я прошу вас быть гостем нашего правительства. У нас произошелнеприятный случай в столице, и я прошу вас вернуться со мной в Асунсьон.
— Вы можете объяснить, что произошло? — мрачноспросил Саундерс.
— Только в Асунсьоне; — сказал Торнер, —только там.
Они возвращались молча, уже впятером. Кроме полковника иадъютанта, в лодке находились еще двое солдат могучего телосложения, которые слюбопытством смотрели на Саундерса, Ричард сидел на корме, словно не замечая —ничего, что творится вокруг.
Мозг лихорадочно работал: Что могло случиться за время ихотсутствия в Асунсьоне? Могли задержать Монику, Гомикаву или Ленарта?Наверняка, могли обратить на них внимание. Хотя, если все прошло нормально,миссис Вигман должна быть уже в Бразилии. А Гомикава не имел к ним троимникакого отношения.
Может быть, пришло сообщение из Рима об их двойниках? Этоболее похоже на истину. Но почему они всегда так четко работают? Неужели успеливсе проверить так быстро, за несколько дней? Да, эта организация в таком случаееще более опасна, чем мы думали. Видимо, в нее входят не только финансовыекруги и местная мафия. Наверняка, «Легион» имеет поддержку высших военных иправительственных чинов ряда государств Латинской Америки. И именно это делаетего позицию настолько неуязвимой.
«И все-таки, какую телеграмму получил Торнер, что такизменился? Он не только опасается меня, но и явно боится. Значит, у него естьоснования считать меня „Дронго“», — понимал Саундерс.
В Асунсьон они прибыли под вечер. В сопровождении охраныСаундерса доставили к двухэтажному дому и без долгих разговоров втолкнули вподвал. Ричард, едва не упав на пол, стал осторожно осматриваться. Тиховыстукивал стены. Кладка старая, — проверил Ричард, — отсюда неубежишь.
Через три часа за ним пришли.
Его подняли наверх, на второй этаж, в комнату, где ужесидели Торнер, его адъютант и неизвестный Саундерсу капитан.
— Садитесь, — недовольно показал полковник настул, — мы хотели поговорить с вами.
— Я буду жаловаться на вас, полковник Торнер, —зло сказал Саундерс, — меня предупреждали, что с вами нельзя иметь дело,но я не думал, что это зайдет так далеко. Вы теряете чувство меры, полковник.
— Если все будет так, как я думаю, я вас отпущу. Можетене волноваться, — тихо сказал Торнер, — но сначала ответьте нанесколько наших вопросов.
— Это что, допрос? По какому праву? Я подам на васжалобу самому Стресснеру, — горячо сказал Саундерс.
— Не — горячитесь, мистера Хаксли. Для этого вы должныеще выйти отсюда. Итак, мои вопросы…
— Я не буду на них отвечать.
— Лучше отвечать, мистер Хакели, иначе. —многозначительно добавил Торнер.
— Вы мне угрожаете?
— Я вас просто предупреждаю. Итак, у меня всего тривопроса. Перед вами ручка и бумага. Напишите подробно, где именно вы живете вЛондоне, адрес вашего дома, расположение комнат.
— Что, это вас действительно интересует? —принудил себя улыбнуться Саундерс. — Вы, наверное, хотите ограбить мой домв Лондоне. Предупреждаю, что у меня там живут несколько человек — повар, шофер,еще один секретарь.
— Мы это знаем. Второй вопрос — расскажите о некоторыхчленах вашего директората, их имена, привычки, вкусы. И, наконец, третий —когда, где и при каких обстоятельствах вы взяли на работу вашего секретаря?Того, который остался в Асунсьоне.
