— Значит, я вам верю, — сказала она. — Правда, верю.
Она надеялась, он поверил ей, но Гарт смотрел на нее скептически. Решив, что самое время сменить тему, она поспешно проговорила:
— Зачем вы последовали за мной сюда?
— Потому что в такой толпе девушке неразумно бродить одной, — ответил он.
— В такой толпе? Да это же просто ерунда в сравнении со вчерашней. Сомневаюсь, что кто-то стал бы приставать ко мне средь бела дня.
— В Данфермлине тоже был белый день, — напомнил он.
— Вам обязательно то и дело бросать мне это в лицо? Следует ли мне напомнить вам, что ваш так называемый приставала был моим родным братом?
— Это верно, и я сегодня не видел его здесь. Не сомневаюсь, он больше заботится о том, чтобы угодить Файфу, чем о том, чтобы присматривать за вами.
— Вам, похоже, очень многое обо мне известно, сэр Гарт, — заметила она, радуясь, что он не упомянул и об отсутствии ее родителей. — Но я все так же мало знаю о вас — не считая того, что у вас очаровательный племянник.
— Этот негодник, конечно, очаровательнее, чем ваш брат, — с улыбкой сказал он. — Вам в тот день надо было двинуть ему хорошенько.
— Принимая во внимание тот факт, что вы то и дело указываете, что мне делать, у вас с Саймоном гораздо больше общего, чем вам хочется верить, — пришла к выводу Амалия. — Именно этим он и занимался, когда вы уложили его ударом в челюсть.
— Тогда, пожалуй, мне не следовало вмешиваться, — сказал Гарт. — Не вмешайся я, возможно, вы бы двинули ему. Хотел бы я на это посмотреть.
— Вот как? Скажу вам откровенно, сэр, мне доставило удовольствие видеть, как вы уложили его, но у меня никогда не было шанса сделать такое. Он не только крупнее и выше меня, но и гораздо безжалостнее.
— Я могу показать вам несколько приемов, чтобы уравнять шансы, если хотите.
— Каким бы соблазнительным ни было это предложение, боюсь, вынуждена его отклонить, — отозвалась она. — В любом случае сомневаюсь, что мы будем часто видеть друг друга после сегодняшнего дня. Почему вы улыбаетесь, сэр?
— Мне бы не следовало, — сказал он. — Будет очень жаль, если ваше предсказание окажется верным.
Она вынуждена была признать, хотя и молча, что ей тоже будет очень жаль, потому что впервые в жизни такое пристальное внимание мужчины, какое он оказывает ей, делало жизнь намного интереснее. В прошлом от такого внимания она нервничала и чувствовала себя неловко, к тому же не могла припомнить, чтобы ухаживания какого-нибудь джентльмена пробуждали в ней такие сильные чувства.
Правда, был один молодой человек в Данфермлине, который очень мило заигрывал с ней перед инцидентом с Саймоном. Но сейчас она с трудом могла вспомнить, как он выглядел, потому что после того, как сэр Гарт сбил с ног Саймона…
Она внутренне поежилась от этого воспоминания.
Саймон потом был так зол, что она боялась, он обвинит ее в том, что это она ударила его. Этого не произошло, но он потребовал назвать имя напавшего. Когда она честно сказала, что понятия об этом не имеет, Саймон не поверил ей.
Он приказал ей отправляться из Данфермлина прямо в Элайшо, заявляя, что сам проводит ее. Он также сказал, словно собрался ее порадовать, что отец нашел крайне выгодную для нее партию.
— Он тоже пользуется благосклонностью милорда правителя, — добавил Саймон.
— Как будто это может зарекомендовать мне кого бы то ни было!
Тогда Саймон чуть не ударил ее. Но там было слишком много людей, любой из которых мог оспорить его право на это.
А Саймон, несмотря на преданность своему обожаемому хозяину, питает здоровое уважение к Лютому Арчи. Он бы не захотел вызвать гнев Дугласа, устроив такую сцену на свадьбе его наследника. Саймон знал не хуже ее, что Арчи сурово накажет его за подобное оскорбление.
Эта мысль заставляла ее гадать, не пострадал ли сэр Гарт от ярости Дугласа после того, как врезал Саймону.
Она открыла было рот, чтобы спросить, когда он улыбнулся:
— Что такое?
Эта улыбка была такой же неотразимой, как и у его племянника, но Амалия постаралась не реагировать на нее и спросила напрямик:
— Я просто подумала, не было ли для вас последствий за то, что вы ударили Саймона. Никто не рассказал Дугласу?
— Если кто и рассказал, Арчи мне ни словом не обмолвился. Полагаю, однако, Саймон так это не оставил.
— Он требовал назвать ваше имя. Но поскольку вы не назвались, я не могла сказать ему, даже если бы хотела. И никто не признался, что знает вас.
— Прежде вы сказали, он требовал, чтобы вы подчинились ему. Вы не всегда подчиняетесь своим братьям?
— А ваша сестра подчиняется вам?
— Она замужем, поэтому я не командую ею. Она подчиняется своему мужу, надеюсь.
— Это не ответ на вопрос.
— Но я первый спросил. Впрочем, вы редко отвечаете на мои вопросы.
Она усмехнулась:
— Полагаю, мне не следует быть такой непокладистой. Так называет меня Саймон, когда не обзывает «чертовой упрямицей».
— Прекрасный язык для благовоспитанной леди, — с улыбкой заметил Гарт.
Но улыбка сникла, когда он добавил:
— Вы расскажете мне, почему он требовал от вас повиновения?
— Ему втемяшилось в голову, что я должна выйти за кого-нибудь замуж. Впрочем, это не важно, потому что я отказалась.
Он вскинул брови.
— За кого-нибудь? Любого или кого-то конкретного?
— Саймон не назвал его имени и даже не сказал, что этот человек хочет жениться на мне. Просто заявил, что тот в милости у правителя и что он, Саймон, может легко убедить моего отца принять этот брак.
— Итак, Файф намерен использовать вас как пешку в одной из своих игр, верно?
— Я бы, скорее, сказала, что сделать это намеревается Саймон.
— Нет, девушка, все решает Файф. Его приспешники просто подчиняются ему.
Она вздернула подбородок.
— Но Саймону было бы выгодно устроить для меня брак с кем-то, кто пользуется благосклонностью Файфа.
Он пожал плечами:
— Может, и так, но если бы Файф не увидел значительной выгоды для себя, то никогда бы не согласился на эту идею. Если вы думаете, что Саймон устраивает подобного рода брак без одобрения Файфа, могу лишь сказать, что это звучит крайне маловероятно.
Это и в самом деле звучит маловероятно, вынуждена была признать она. Но мысль, что правитель может думать о ней по какой бы то ни было причине, была еще хуже, чем желание Саймона использовать ее для собственного возвышения.
Впрочем, она не собиралась содействовать ни тому ни другому.
