— Как только я выздоровлю, то мы обязательно отправимся на бал, но не в Мадресфилде.
— Не думаю, что это возможно.
— Почему?
— Папа не позволит мне принять приглашение, даже если я получу его от самого герцога. Мы же не сможем ответить ему тем же, — пояснила Мариота. — Кстати, а почему вы не хотите присутствовать на балу в Мадресфилде?
Она была уверена, что у графа есть на то какая-то причина, и оказалась права: он нахмурился и отвернулся в сторону.
Похоже, он вовсе не собирался ей отвечать и перевел разговор на другую тему:
— Газеты уже пришли? Прочтите мне, пожалуйста, статью о парламентских дебатах. Вчера у меня болели глаза, не стоит напрягать их.
— Да, разумеется, я вам охотно почитаю, — оживилась Мариота.
Обитатели Квинз-Форда уже давно не покупали ни газет, ни журналов и чувствовали себя отрезанными от мира. Появление графа дало им возможность узнать последние политические новости и события светской жизни, и они жадно набрасывались на свежие газеты и журналы, которые регулярно приносил Хикс, ибо хозяин его не мог обойтись без них ни дня.
Когда у графа начались головные боли, доктор Даусон запретил ему читать, и Мариота взяла эту обязанность на себя.
Если он засыпал, она читала про себя, находя в газетах массу интересных статей и полезных сведений. Ее кругозор заметно расширился, она мысленно переносилась то в Лондон, то в континентальные страны.
Линн показалось, что спортивные обозрения скучны, и, когда Мариоты не было поблизости, она просила Хикса купить им несколько номеров дамских журналов.
Увидев их, Мариота рассердилась, но Хикс объяснил, что в имении графа часто гостят знакомые дамы, и к их приезду всегда покупаются такие журналы.
Мариоте пришлось их оставить, но для себя она решила, что теперь будет внимательно просматривать всю почту. «С отъездом графа наша красивая жизнь кончится, так что не стоит привыкать к роскоши», — подумала она.
«Жаль, но придется забыть о вкуснейших деликатесах из Мадресфилда и вернуться к опостылевшим кроликам. Вряд ли Линн и Джереми сумеют с этим смириться, да и мне тоже придется нелегко», — заключила девушка.
Выйдя из Комнаты короля, она хотела спуститься за газетами. Однако Хикс уже успел отнести их наверх, и они лежали в кресле за дверью.
Не разделяя взглядов оппозиции, граф тем не менее внимательно следил за выступлениями политиков из другого лагеря. Неудивительно, что кроме «Таймс» и «Морнинг пост», своих постоянных газет, он читал и множество иных, чуждых ему по духу.
— Это оппозиционные газеты? — спросила его Мариота, указав на «Политикел реджистер», «Курьер» и «Угасли реформер».
— О да.
— Интересно было бы почитать.
— Не часто встретишь женщину, увлекающуюся политикой.
— Должно быть, я исключение, — откликнулась Мариота. — Если у меня есть хоть одна свободная минута, я всегда просматриваю газеты. Мне интересно, что сказал мистер Уилберфорс по поводу скандала по делу о пропавших мальчиках; также я читала эти страшные отчеты о детях, работающих в шахтах.
Робко взглянув на графа, она промолвила:
— Вы собираетесь поддержать билли, которые будут обсуждаться в палате лордов?
— По-вашему, мне не стоит этого делать?
— Неужели вы не понимаете, что они… жестоки и несправедливы?
— Несправедливы? — переспросил граф и с некоторым злорадством уточнил: — Наверное, вы считаете несправедливым, когда у одних людей есть деньги, а у других нет, и тут же вспоминаете о собственной участи.
— Вы не правы! — воскликнула Мариота. — Я вовсе не думаю о себе. Многим людям живется гораздо хуже нашего, и это принято называть борьбой за существование.
— Я вас понимаю, — заметно смягчившись, ответил граф. — Вы ведь и сами боретесь за существование, Мариота.
— Да, так оно и есть, ничего другого мне просто не остается, — застенчиво и словно извиняясь проговорила она. — Папа занят своей книгой, и мне приходится заботиться о Линн и Джереми. Меня очень тревожит их будущее.
Мариота подумала о брате. Конечно, он обещал ей, что с разбоем покончено, он больше никогда не выйдет в маске на большую дорогу. Но когда он вернется из Лондона, накупив новых костюмов, то в Квинз-Форде ему явно скоро наскучит. Возможно, он снова впадет в отчаяние. Как знать, вдруг он не усидит на месте и его потянет на очередную авантюру.
Она должна во что бы то ни стало уберечь Джереми, убедить его, что он не вправе рисковать собой.
Граф долго смотрел на Мариоту своими ясными синими глазами и наконец осторожно осведомился:
— Что-то мучает вас и не дает покоя. Будьте со мной откровенны, и я постараюсь вам помочь.
— Нет-нет, не надо… Вас должно волновать только собственное здоровье, а чужие проблемы всегда обременительны.
— Ваши проблемы меня нисколько не обременят.
Его искренность тронула Мариоту, а низкий, звучный голос проник ей в самую душу. Она вздрогнула, и взоры их встретились. Ей показалось, что глаза графа превратились в море, и она погрузилась в их бездонную синеву. Сердце Мариоты тревожно забилось. Пытаясь совладать с охватившими ее чувствами, она взяла газету и спросила:
— Что мне вам прочесть?
— Что угодно, мне в общем-то безразлично, — отозвался граф. — Признаюсь, мне нравится ваш голос и я готов слушать его целыми часами. Он такой красивый и мелодичный. Я не люблю ни слишком грубые, ни слишком тонкие женские голоса, а ведь они отнюдь не редкость.
— Мама приучила меня читать вслух, когда я была еще совсем маленькой, — пояснила Мариота, — и, возможно, я стараюсь ей подражать.
— Вы замечательная девушка, Мариота, но, увы, излишне скромная, — улыбнулся граф. — Вы ни на кого не похожи, но почему-то не хотите этого признать.
Мариота недоуменно пожала плечами:
— По-моему, я самая обыкновенная. А вот Линн очень хороша собой, и, когда мы бываем вместе, никто не обращает на меня внимания. Надеюсь, что, познакомившись с Джереми, вы увидите, какой он храбрый и обаятельный.
— Мне очень хотелось бы с ним встретиться. Кстати, что он делает в Лондоне?
— Поехал к друзьям, — ответила Мариота после некоторой заминки. И тут же пожалела о своих словах. Не исключено, что Джереми вернется еще до отъезда графа. Девушку охватил страх. Как она объяснит, откуда у него нашлись деньги на новую одежду?
«Надо сочинить историю о добром друге, который согласился ему помочь», — мелькнуло у нее в голове.
Как стыдно, что им опять придется лгать. «Одна ложь влечет за собой другую», — любила повторять ее мать, и в данном случае эта истина подтвердилась.
— Скажите, что я могу для вас сделать? — спросил граф, очевидно догадавшийся о ее смятении. — Почему вы не доверяете мне, Мариота? Мне больно, что вы скрываете от меня свои чувства.
