– Была бутылочка. А что?
– Сколько мне в краске сидеть?
– Минут двадцать-двадцать пять.
– За это время идею надо обмыть. А потом её развить, закрепить, раскрутить!
Муж Марины, Артур, был футболистом столичного «Торпедо». Его недавно перевели из второго состава в первый, и его заграничные поездки участились. С Мариной он познакомился, очутившись в её клиентском кресле. Пришел как-то подстричься с товарищем по команде и заодно влюбился.
Курносая мастерица ловко справилась с его густой, жесткой копной волос. Работая, девушка бойко общалась с клиентами и весело парировала шуточки парней. Такая за словом в чужой карман не полезет. У Марины были свои оригинальные суждения по любому аспекту бытия. С ней было легко, как со старой знакомой.
Не долго думая, Артур сделал ей предложение. Они прожили с той поры уже пять лет, и оба давно мечтали о ребенке, но третья по счету беременность Марины опять прервалась выкидышем на раннем сроке. Артур сокрушался не меньше жены и в утешение баловал её, как мог. Из-за границы он привозил все, что она заказывала, даже если это стоило ему больших усилий и затрат.
В последнее время Марина писала ему длинные списки, где фигурировали средства для окраски, укладки, завивки и лечения волос. Выполняя её задания, Артур познакомился с людьми, заинтересованными в постоянных поставках в Россию. Так образовалась и потянулась нить деловых контактов, становясь прочнее месяц к месяцу. Именно за конец этой нити хватко взялась Светлана.
– Ты займись этим бизнесом, а уж я тебе клиентов подгоню, – деловито пообещала Марина.
– Спасибо, Маришка. Я добро всегда помню.
– Да ладно, – великодушно отмахнулась Марина. – Я-то тоже в выигрыше.
* * *
Моя жизнь обрела динамику, а сам я – деньги, которые казались мне легкими. Приятные беседы, затейливые игры разума, обеды в ресторанах, интрига перевоплощения, наблюдения за красотками. Ни риска, ни крови, ни допросов, ни преступников, ни их злобных глаз, ни ужасающего запаха мест заключения. Кто бывал, тот знает. Человеческое дно пахнет самобытной гнилью.
Раньше, будучи винтиком единой правоохранительной системы, я способствовал тому, чтобы правонарушители неминуемо попадали за решетку. Там многие из них и вовсе превращались в нелюдей. Я помню их взгляды – ожесточенные глаза загнанных зверей. По молодости меня вел настоящий азарт охотника. Я искренне радовался каждому крупному зверю и всегда крепко спал по ночам. Почти ежедневно я видел людей, серьезно преступивших закон. Мы их изобличали, но криминальная среда не прекращала функционировать.
В сущности, все мы чего-то немножко нарушаем. Чуть-чуть. Это как бы и не считается. Мои же подследственные часто отличались особым изуверством, но со временем я стал понимать, что многие из них все же безнадежно запутавшиеся люди с извращенной психикой и смещенным сознанием. Моя работа стала постепенно тяготить меня и томить своей беспросветностью. Возможно, сказывалась постоянная напряженность и накопленная усталость, возможно, мне тогда просто требовался хороший, здоровый отдых и деликатная коррекция собственного мировосприятия. Возможно.
Бесполезно ворошить былое. Оно уже миновало. Все сложилось так, как сложилось. Я потом испытывал судьбу, пробуя себя в разных качествах. Наконец, с легкой руки моего старого школьного товарища, я занялся частным сыском и с пристрастием постигал мир обольстительной женщины, наблюдая за ней.
Собирая для него факты, я все чаще испытывал силу таинственного притяжения её среды, и происходящее начинало казаться мне смесью реальности с вымыслом. Видя возбуждённо-радостные глаза Светланы, я порой ощущал некоторое смятение. Это было для меня ново, своеобычно. Я знал, что наступит время, и я досконально изучу все грани натуры этой женщины. Я пойму её устремления, принципы, истоки харизмы и степень порочности. Я умел и любил работать, но случались короткие мгновения, когда я сомневался в своем праве проникать так глубоко в чужую жизнь. К чему я подталкивал её? К какой неволе? А что, если мой клиент Князев, несмотря на его внешний лоск, – изощренный маньяк, а я лишь его пособник? Инструмент в его руках? Чем больше я втягивался в работу, тем чаще червь сомнения давал о себе знать. Я понял, что мне нужен помощник. И это должен быть умный человек, которому я мог бы полностью доверять.
Такой человек у меня был. Мой единственный настоящий друг и бывший товарищ по работе в уголовке Валера Панин. Он был значительно старше меня, но это не мешало нашей полноценной мужской дружбе. Валерий Павлович уже вышел на пенсию по выслуге лет и ныне пребывал в поиске места работы поспокойней.
Вначале я решил побаловать старого друга, пригласив его в роскошную баню. И я заказал номер в одном из новоиспеченных заведений такого рода.
В первые минуты Валера с достоинством сановного вельможи принимал услужливость персонала, давая повод полагать, будто он привык к такому обхождению. И только когда мы остались в номере одни, мой друг опасливо спросил:
– Ты что, заделался новым русским?
– Да нет, Валер, просто удалось денег срубить по – легкому. Вот, решил разделить удовольствие со старым товарищем.
– А-а-а, – успокоено протянул Валерий Павлович. – Ну, спасибо, уважил, не забыл в радости.
– А как же, обижаешь, Палыч, – сказал я. – Когда я тебя забывал?
– Нет, это я так, к слову, – пробурчал Панин, размякая. – А на чем ты заработал-то, если не секрет?
– Расскажу, Валер, не гони коней. Отдыхай.
– А я и отдыхаю. Кости так и млеют. В такую погоду – самое то! Молодец, Листов. Хороша банька!
Через часик подошли заказанные мною два массажиста. Они нас растерли, размяли и раскатали. Мы оба только удовлетворенно крякали. Потом специалисты банных услуг еще немного потомили нас в сауне, а затем прополоскали контрастным циркулярным душем. Я чувствовал, как все тело оживает, воскрешаясь. После всех мытных процедур мы с Валерием Павловичем просто сидели и беседовали еще примерно добрый час. Это действительно был добрый час.
– Сань, я помолодел! – признался мне довольный Валера. – Теперь нам только баб красивых не хватает.
– Будут тебе и бабы, – полушутя-полусерьезно пообещал я другу. – Закажу в следующий раз. Ты вот только скажи мне, как другу, а не осрамишься перед бабами-то? Пороху хватит?
– Ну, полный цикл я гарантировать не могу, – с самым солидным выражением лица ответствовал мой Валера. – А глазам и рукам будет приятно, это точно. Что в нашей жизни может быть лучше красивой женщины? Ты посмотри – вся страна летит к чертовой матери, а наши бабы по-прежнему считаются самыми пригожими в мире.
– Тогда давай я расскажу тебе кое-что из жизни красавиц подробнее, – уже совсем серьезно сказал я. – Наблюдая за ними, я и заработал деньги.
– Любопытно узнать.
И я поведал ему обо всем без утайки. Панину можно было доверить и не только это. Потом я сообщил ему про свой оригинальный замысел, который еще вызревал у меня в голове:
